Праздник набирал оборотов. Как оказалось, бутыль с самогоном был не один. Тосты произносились всеми по кругу и, когда я держал в четвертый раз за вечер речь, казалось, что стол кто-то умышленно раскачивает. Самогон, был превосходного качества - крепкий и практически без запаха, а вот с ног валил как пулемет. Последние мои воспоминания относятся к тому моменту, когда мои коллеги уютно располагались прямо за столом, предусмотрительно сдвинув, тарелки в сторону. В какой момент я попрощался с сознанием, сказать сложно, зато отчетливо помню, когда оно вернулось.
Но перед пробуждением было виденье или сон. Моя старая знакомая снова приветствовала меня.
- Здравствуй, Дир. Вот видишь, я выполнила свое обещание.
- Какое обещание?
- Я ведь обещала всех вас вознаградить, вот принимай подарок.
Надеюсь, что все остались довольны.
- Я не понимаю, о чем ты говоришь.
- Тогда немедленно возвращайся к себе и сразу все поймешь. Но долг платежом красен, и у меня будет к тебе просьба. Надеюсь, что ты ее выполнишь?
- Какой долг? Я ведь ни о чем не просил. Ты сама обещала одарить, а теперь за подарки плату требуешь?
Ах, вот как ты со мной заговорил, - голос дамы походил на раскаты грома и свист ветра. Гадюки в ее руках хищно зашипели. Их тела изогнулись и были готовы к атаке. - Возвращайся назад, я не хочу с тобой разговаривать. Сознание возвращалось, и я открыл глаза.
Сейшем или свал - называй, как хочешь, но смысл остается одинаковый - групповуха. По крайней мере, все именно так и выглядело. В мужской спальне все смешались по двое, а то и трое на одной кровати тела лежали как вдоль, так и в поперек. Все абсолютно нагие и в совершенно немыслимых позах. Некоторое время пришлось определиться в пространстве, я понял, что чем-то тяжелым привален, на мне кто-то лежал. Это была Рита, с трудом удалось выползти из-под нее. На соседней кровати в обнимку с Анатолием Ивановичем спала Татьяна. Ничего себе ПОДАРОЧЕК! Оглядев поле сексуальной брани, я не испытывая никаких чувств поплелся к выходу, во рту была настоящая Сахара опухший язык явно не помещался за зубами. По дороге к воде наткнулся на шорты, пришлось задержаться, что бы влезть в них. Качало. Наконец добрался до крана в умывальнике. Кто-то из великих философов, сказал «кто не был пьян, тот не знает вкуса воды». Это правда. Организм готовый принять влагу в немыслимых количествах начинал пробуждаться. Тошнота постепенно проходила. Шлепая по полу босыми ногами, я вышел на крыльцо. Лил дождь. Значит сегодня выходной. Это хорошо. Поскольку стоять на лопате в таком состоянии я, врядли, смог. Пройдясь по карманам, я нашел смятую пачку, из которой извлек переломанную сигарету, закурил. Тошнота подкатывала волнами, но я знал, что скоро станет легче. Нужно перетерпеть. Тело била мелкая дрожь, то ли от холода, толи от алкоголя, но чувствовал я себя несчастным и больным!
Где-то совсем не далеко остановилась машина, хлопнула дверца и снова поехала, шурша шинами по мокрому асфальту. Сил, чтобы поднять голову и посмотреть на приехавшего человека, не было. Я отчетливо слышал шаги и понимал, что он идет ко мне. Хлюпанье по лужам прекратилось. По вибрации исходящей от крыльца я понимал, что гость поднимается по ступенькам. Еще мгновенье и он остановился возле меня.
- Ого, узнаю археологов, утро, а они в стельку! Небось, только пить закончили?
Изобразив гостю жест, назначение которого мне самому было непонятно, скорее свидетельствовало о том, что я его слышу, но опровергаю, все, что он сказал. Я никак не мог определить человека по голосу. Что-то очень знакомое...
- Ну, блин, Николаенко. Ты хоть голову подними.
С невероятными усилиями я это сделал и если не ватные ноги, напрочь отказывающиеся подчиняться, то пустился в пляс. Рядышком стоял Сашка Рабинович живой и здоровый.
Глава 10
- Ну, блин, вы тут и устроили культурно-массовое мероприятие, - в голосе Рабиновича слышна была зависть. - Пока я на койке валялся и за местными медсестрами волочился, вы здесь оторвались на полную. Представь, в районной больнице работают медсестрами две девчушки - близняшки. М-м сладкая такая парочка. Я вначале, к одной подкатывал, потом к другой и, прикинь, полный облом. А вы тут такое «хоровое пение» устроили.
У меня разваливалась голова надвое, но спорить с другом совершенно не хотелось. Во дворце культуры стоял вой, того самого момента, как начали просыпаться археологи. Девчонки не плакали, они выли. Я попробовал, было их успокоить, но, получив от Татьяны увесистую оплеуху, вынужден был ретироваться с женской половины. Она была уверена, что главным режиссером был я. Переубеждать женщину, которая нашла виновника? Пустая трата времени. К тому же можно реально лишиться глаз.