- Отец Николай.
Я ответил на его жест и тоже представился.
- Дир.
- А в крещении как назван?
- Дмитрием.
- То-то, Дмитрий, значит. - Отец Николай занял место во главе стола и, осенив крестным знаменем стол шутливо пробасил. - Изойди нечистый дух, останься чистый спирт.
Я рассмеялся.
- В миру меня, Николай Григорьевичем зовут. Я сам нраву веселого, поэтому на мой сан внимание не обращай, веди себя спокойно. Я не монах, поэтому есть у меня матушка и трое деток малых. Так что как не крути, грешен, не только винопитием и чревоугодием. - Отец Николай запустил в розетку с маринованными грибочками вилку и переложил горку лисичек к себе на тарелку. - Только уговор, Дмитрий, при мне не сквернословить. Договорились?
Я кивнул, но прикасаться к еде, пока за стол не сел хозяин дома постеснялся. Это не ушло не замеченным от отца Николая.
- Да ты накладывай да подстилай. Михал Михалыч за стол не сядет пока его внук Мишка не заявится. - Священник хитро подмигнул и, снизив голос, добавил. - А за таким столом сидеть без дела - можно и слюной подавиться. А это грех великий. Не подстелив в желудке, потом и захмелеешь быстро. А этого делать нам нельзя, разговор предстоит нам долгий. Меня ведь за этим Михалыч вызвал?
Неопределенно пожав плечами, я, последовал совету священника и положил себе на тарелку пару ложек жареного картофеля. В гостиную снова вошел Михал Михалыч и внес блюдо с зеленью.
- Шалопай ты Колька! Неужели тяжело Мишку подождать? Он с дежурства с минуты на минуту приедет. Тебя, лодыря, жена - Машка от стола домашнего отлучила? Что в гостях так на еду накидываешься? Тоже мне труженик кадила.
- Дядь Миша, да на тебе креста нет. Такой стол накрыл, а гостей голодом моришь! - Оправдывался отец Николай. - Знаю, как внук ваш торопиться, в прошлый раз, когда леща с пивом собрались потрепать, так целый час ждали!
Я сидел с раскрытым ртом. Такого видеть мне еще не приходилось. Михал Михалыч с силой уронил блюдо с зеленью на край стола и вышел. Отец Николай оставил вилку с грибочками в тарелке и запустил пятерню в зелень. Выудив огурчик, обмакнул его в солонку и с чувством захрустел.
- Ты, Дима, внимания на нас не обращай. У меня с Михал Михалычем свои отношения. Он нам с Мишкой уши в школьном туалете за папиросы откручивал. - За вторым разом огурец исчез во рту отца Николая. - Михал Михалыч нам историю преподавал. Колоритным был. Помню, в восьмом классе дело было, мы с Мишкой ужей на Буге наловили и в класс принесли, урок, ясное дело сорвали. А вечером вся округа слышала, как Михалыч внука воспитывал, свежесрезанные розги, сын мой, не шутка - кожа полосами с тела сходит. Стыд, какой, нам уже по четырнадцать лет было, мы к барышням в общежитие техникума хаживали, прости меня Господи. А тут - розги.
За окном послышался шум мотора и легкий скрип тормозных колодок. Металлом ударила калитка и через минуту из прихожей раздались голоса. Отец Николай сделал глотательное движение, но как следует не разжеванный огурец, никак не проходил по пищеводу и священник, низко опустив плечи и приподняв вверх подбородок, усилием шейных мышц и гортани проталкивал треклятый огурец внутрь себя. В этот момент в гостиную вошел Новицкий - младший. Увидев потуги школьного друга, но не разобравшись в ситуации, Михаил, по-видимому, решив, что отец Николай подавился, предпринял решительные действия. Взмах правой руки - глухой удар по спине и святой отец, оторвавшись от стула, совершил длительный перелет через стол. Я успел закрыть глаза, поэтому судил о происходящем по звукам. Вначале глухо, словно мешок с костями, упал отец Николай, затем последовал шуршащий звук съезжающей скатерти, а кульминацией стал звонкий бой посуды. Топот ног говорил, о том, что в комнате появился хозяин дома.
- Колька, блин, Мишка! - Новицкий - старший, комментировал ситуацию в комнате.- Вашу дивизию, мать!