- Баста ребята, продолжим завтра. - По одному мы выходили на поверхность.
Главы 5-6
Глава 5.
После душа, казалось, что жизнь в тело возвращается. Для полного восстановления сил не хватало сна часиков, этак, на двенадцать. Впрочем, плотный ужин тоже был вовсе не чужд моему организму. Пока дежурные суетились на пищеблоке - накрывая столы, я решил отыскать нашего куратора - хотел выяснить состояние здоровья Рабиновича. Но, не смотря на позднее время ни его, ни приехавшего профессора в расположении археологического отряда не было. Мобильными телефонами мы с Сашкой Рабиновичем обзавестись не успели.
Танька Чубрына - дура полная, на вопросы не отвечала только губы дула, дескать, обиделась. На обиженных, как говорится воду возят.
Куратор Толик так и не приехал ни до ужина, ни после. Тревога за друга превратила мой сон в сущую пытку. Заснуть не представлялось никакой возможности, а ворочаться на старой, издающей даже не скрип, а стон уставшего организма, кровати с боку на бок, так и ребят разбудить можно. Надев шорты и футболку, я вышел на крыльцо. Мое одиночество у входа клуба скрашивал фонарь, по крайней мере, не в темноте сидеть. Закурив, я с интересом рассматривал рой насекомых, клубившихся вокруг фонаря. Ночная прохлада действовала успокаивающе. Сверчки давали столь грандиозный концерт, что я и заслушался. Что ни говори, а летняя украинская ночь имеет свою тайну. Что-то есть в ней таинственное и нежное, непреступное и поэтическое - как в девушке. Я криво улыбнулся, надо же, на лирику потянуло.
Сзади заскрипела не смазанная массивная клубная дверь. Странность двери заключался в том, что днем она, зараза, вовсе не скрипит, а ночью, когда все спят, стонет, словно гудок от тепловоза. Оглянувшись, я сплюнул от досады, Чубрына стояла на крыльце.
- Что Николаенко не спиться?
- Комары спать не дают. - огрызнулся я.
- Да? А у нас комаров нет. - Хотя...- Татьяна замолчала, сообразив, что такое невозможно в принципе.
- А я на тебя сегодня обиделась. - Татьяна распустила свои шикарные русые волосы по плечам.
Без идиотских очков и яркого макияжа она была очень даже ничего. А ее фигурка всегда привлекала мое пристальное внимание. Но все это прекрасное впечатление улетучивалось, как только Чубрына начинала говорить. Зачастую молола полную чушь. Исключением было, когда она отвечала на парах, тогда она выстреливала заученные фразы с лекций или учебников, пулеметными очередями. Меня поражала ее способность запоминать наизусть целые страницы текста.
- Ты меня слышишь? Дир! Я на тебя обиделась.
В университете все однокурсники звали меня по фамилии, а уж если кто-то хотел меня достать, то стило им произнести мое имя, как я вспыхивал, как свечка.
Во всем виноват мой отец. Я родился, когда они с мамой заканчивали истфак. А мой родитель в то время влюбленный в древнерусскую историю был настолько, что выбрал своему отпрыску княжеское имя. Когда мне исполнилось 16 лет, я порывался сменить, было имя, но одного похода в паспортный стол мне оказалось достаточно, что бы отложить эту идею на неопределенное время. Бланки паспортов - оказались настоящим дефицитом. Правда сердобольная тетенька, поохала да повздыхала на предмет, это каким местом родители думают, что ребенку такое имя придумали, да намекнула, что за определенную сумму, готова помочь мне исправить легкомыслие моих родителей. Что собственно говоря и задело за живое, хоть у меня в голове и крутились подобные мысли насчет моих предков, но, во-первых я их никогда в слух не произносил, а во-вторых кто давал право этой бабенке неуважительно высказываться в адрес моей семьи? А в-третьих, за что я ей должен еще и деньги давать? В общем, как вы понимаете, нахамил этой чиновнице так, что она меня теперь до пенсии помнить будет.
- Ей, Дир. Я с тобой разговариваю.
- Сама нарвалась, и нечего обижаться. Ты не в курсе как там Рабинович.
- В курсе, но раз ты такой хам, то я тебе ничего не скажу. - Решительно и превосходно дурочка надула губки.
- Значит в порядке. - Подвел итог я.
- Тебе, что кто-то уже сказал?
- Думаю, что не позже чем после завтра Сашка будет на раскопках.
- Завтра. - Поправила меня Татьяна. - Анатолий Иванович специально остался в Гайвороне, чтобы завтра приехать с Рабиновичем. Их Иван Иванович, профессор привезет.
- Занятно.
- Что занятно?
- Куда они с Рабиновичем сядут. Разве что в багажник?
- Скажи Дир, а ты всегда такой противный?
Татьяна сидела рядом со мной, одетая в светлые бриджи и маячку на тоненьких бретельках. Я опустил взгляд на декольте. То, что я там увидел было достойно кисти Рембрандта.