Майя возвращалась. Тьма вновь окутала ее, погружая двоедушника в недра души. Этот процесс всегда меня пугал. Я боялась, что в какой-то момент двоедушник захватит тело сестры. А она так и останется заперта, не имея возможности выбраться наружу. Я нетерпеливо постукивала ногой. Тьма практически рассеялась. Майя со здоровым цветом кожи несколько секунд простояла с закрытыми глазами. Волосы приобрели прежний шоколадный оттенок, а вены больше не проступали.
— Как тебе спалось? — волнение сквозило в голосе сестры.
— Так же, как и всегда. — Я нарушила целостность круга и высвободила ее из клетки. Майя тут же принялась сворачивать спальный мешок и складывать одеяло. — Сегодня пятница? — С помощью магии прах обратно нырнул в банку.
Майя кивнула. Получив от нее рюкзак, я первая выдвинулась в сторону дома. Все, чего мне сейчас хотелось, так это почистить зубы и выпить кофе. Завтракали мы обычно в кафе.
Запах хвои витал в воздухе. Утренняя роса приятно ласкала щиколотки. Я вдохнула полной грудью лесную свежесть. Сквозь пушистые облака пробивалось солнце. Его лучи ласкали кожу и дарили приятное тепло, однако ветер быстро остужал кожу, вызывая мурашки. А еще он постоянно взъерошивал волосы. Я пригладила пряди и откинула их за спину. Прежде чем покинуть лес, прищурилась, внимательно осматривая территорию возле дома. Чисто. Хотя нет. Одно жирное черное создание прыгнуло с крыши. Еще бы, в ее запасе есть несколько жизней.
Удивительно, но Люси привыкла к нашему режиму. Я порой думала, что она наша личная профессор Макгонагалл. Однажды наступит день, когда Люси покажет свое истинное лицо, а заодно отчитает меня за отсутствие теплых чувств по отношению к ней, ведь я не тискала ее как Майя и щедро не отсыпала в миску корм. Почувствовав наше приближение, кошка протяжно замяукала. Майя в ответ запричитала и кинулась к своей любимице. И ведь нашли же друг друга.
— Моя девочка голодная!
Я закатила глаза и направилась в дом. Хорошо, что Люси отвлекла внимание Майи: я смогла первая принять душ.
Майей всегда требовалось о ком-то заботиться. Мама, я, блондинистый придурок Остин и его семейка. Жажда удовлетворить чужие потребности у нее в крови. Едва ей стукнуло одиннадцать, как она отложила практические занятия магией и взвалила на себя всю работу по дому. Готовка, уборка, скот. Я всегда думала, что Майя так пытается расплатиться за отказ от магии, однако после проклятия она все еще возилась со мной, взяв на себя роль матери. Вот только право голоса и выбора всегда было за мной. Еще бы! Ведь Майя раскрыла бы нас всему мир в первый год проклятия, лишь бы сестра начала жить прежней жизнью. К счастья, Майя была даже рада такому раскладу. Она занимала себя готовкой, уборкой и чтению. Разбираться со счетами, выбирать новый город или страну, подделывать документы — ее вовсе не интересовало. Вот и сейчас: пока я принимала душ, Майя готовила кофе. Его аромат ощущался даже в ванной.
Выключив воду, я прислонилась лбом к запотевшей стеклянной стенке душевой кабины. Дыхание сбилось. Внутри опять нарастала паника, которая стальной хваткой сдавила горло. Я закрыла глаза, попыталась досчитать до десяти. Животный страх разлился по телу. Разум требовал немедленно выскочить из ванной нагой и убедиться, что Майя в безопасности и одна. Я ненавидела себя за этот контроль, но и ослабить его не могла. Майя нуждалась в постоянной защите.
Меня хватило ровно на одну минуту. После я выскочила из кабины и спешно обмоталась махровым полотенцем. Голос Майи подействовал словно успокоительное. Она напевала песню. Местами фальшивила, местами попадала в ноты. И все же я предпочла убедиться, что сестра в порядке.
— Со мной все хорошо! — крикнула она, едва я приблизилась к кухне. — Ванная свободна?
— Да.
Паника медленно отступала. На негнущихся ногах я отправилась в комнату.
Современная мода мне нравилась отчасти из-за джинсов и брюк. Я ненавидела носить платья и юбки, но не могла вместе с остальными протестовать. Нас не должны были видеть и снимать на фотоаппараты. В то время было не так проблемно, как сейчас. За последние двадцать лет человечество настолько привыкли к смартфонам, что желало запечатлеть больше, чем видят их глаза. Люди буквально смотрели на мир сквозь объектив, что лично меня приводило в замешательство. Помню, как однажды Тим предложил сделать нам селфи. Я остро отреагировала и едва не выбила из его рук телефон. После этого Тим больше не предлагал фотографироваться и держал подальше от меня свой телефон.
Я быстро натянула синие джинсы и черную футболку. В Димале лето никогда не было жарким. Температура достигала максимум двадцати двух градусов, но из-за сильных ветров постоянно чувствовалась прохлада. Приходилось всегда брать с собой ветровку или же толстовку. Но сегодня казалось, ветер не намерен портить прическу, а солнце же, наоборот, готово согреть своими теплыми лучами. Я оставила толстовку на стуле и, влеченная запахом кофе, отправилась на кухню. Все, что нужно было знать о нашем доме — дизайном занималась Майя. На каждой поверхности лежали бесполезные предметы декора, рамки без фотографий, вазы с искусственными цветами. И все эти предметы Майя обожала протирать от пыли каждые выходные. Она надевала смешной фартук с пончиком, запихивала в карманы средства для уборки, тряпки, губки, включала громко музыку и пела. Пела так, словно возле нашего дома собрались ярые фанаты ее творчества и мечтали хоть на секунду услышать ее голос. К слову, сейчас она также горланила, не жалея связок, словно в ванной у нее был концерт. Я не могла больше слышать ее стараний: спешно выпила кофе и направилась в прихожую.
— Жду в машине, — крикнула я, снимая ключи с деревянной ключницы.
— Буду через десять минут.
Я не стала искушать судьбу, и сама заняла водительское сиденье. Пусть Майя набирается опыта по вечерам: не так много машин. Не то, чтобы и днем жители гоняли на дорогах. Большая часть населения работала на заводе. Из-за двух смен — утренней и вечерней — пробки образовывались только рано утром и в середине дня. В остальное время, машин было мало, тем более, вечером.
Я отрегулировала сиденье и зеркала, и в который раз убедилась, что кабриолет априори не создан для Димале. Ветер запутался в волосах и спутал пряди. Я попыталась отыскать кепку, но меня отвлекло уведомление на телефоне. Новости. Я проверяла их каждый день, чтобы заблаговременно знать, к чему готовиться. Но сегодня все спокойно, лишь анонсировали фестиваль по поеданию картошки на конец месяца. Нужно уточнить у Бена, планирует ли он в этот раз принимать участие. В прошлом году он занял второй место, что было заметно по увеличившейся талии.
Бен. Вскоре он начнет задавать вопросы. При переезде в Димале в поддельных документах было указано, что нам восемнадцать лет. На сегодняшний день двадцать три. Это нормально в двадцать три работать официантками? Люди не будут задавать лишние вопросы? Меня, безусловно, в этом плане не волновало чужое мнение, но если бы мне в реальности было двадцать три, а не сто двадцать три. Нас с сестрой в принципе все устраивало: удобный график, несложная работа, хорошие чаевые. К тому же, мы с Майей не были транжирами, не считая любовь Майи к безделушкам, и за сотню лет сколотили неплохой капитал, который и позволил нам арендовать дом и купить машину.
Дверь со скрипом отварилась. Я перестала барабанить по рулю и завела автомобиль. Двигатель слегка прокряхтел, а после плавно заурчал.
— Боишься? — усмехнулась Майя, плюхаясь на пассажирское место.
— Только если за других водителей, — я улыбнулась ей в ответ и включила первую передачу.
Утром мы всегда ехали по самому долгому пути, мимо разрушенных домов католиков. Почему-то меня завораживали полуразрушенные дома, в которых когда-то пестрила жизнь. Все они были полупустыми, за счет стараний мародеров, но местами виднелись из выбитых окон дырявые пыльные шторы, тяжелые шкафы. На улицах же валялись проржавевшие детские велосипеды, поломанные стулья и доски. В Димале много лет говорили о сносе этих зданий и постройки нового жилого комплекса, по типу Олд Райза или Нью Райз, но каждый раз не набиралось нужного количества голосов. Местные жители с трепетом относились к этому месту. Оно служило напоминанием, что война может затронуть абсолютно каждого. С особой любовью жители относились и к школе «Святой Анны»– величественному сооружению из серого кирпича, каменными башнями с пиками и пристроенной церковью. Некоторые туристы ошибочно принимали его за замок, но отчасти понять их я могла — он действительно выглядел так. Перед школой расстилался огромный стадион, который мы сейчас и проезжали.