- Благодарю вас за оказанную честь. Всего вам наилучшего, - Туран вежливо поклонился.
- Идите! Идите! – губернатор чуть ли не в прямом смысле тычет кулаком в спину. – Завтра утром подойдёте к мастеру Лугану, пусть он занимается вами.
Но, едва Туран ухватился за дверную ручку, губернатор неожиданно произнёс:
- Подумайте, мастер Атиноу. Хорошенько подумайте: через пару месяцев вы сполна хлебнёте сыскной грязи. Да так, что ни в какой бане не отмоетесь.
Стоять к высокому начальству спиной значит проявлять неуважение. Туран отпустил ручку и развернулся.
- Да! К слову. Рекомендую: посетите баню «С лёгким паром». Запишитесь к Саргине, - на лице губернатора расцвела блудливая улыбка. – Она, знаете ли, такая штучка…
Туран вежливо поклонился и покинул кабинет.
На Адмиральской площади холодный ветер с Витаки дунул прямо в лицо. Туран остановился на углу губернаторского дворца и с досады стукнул сам себя кулаком по лбу. Да так сильно, что аж искры из глаз полетели. Господи! Это надо же быть таким идиотом. Это надо же так облажаться. Да ещё перед кем, перед самим губернатором! Он же в Снорской губернии господь бог. Под его дудку исполнительная, законодательная и судебная власти танцуют польку-бабочку. Да ещё стараются перещеголять друг друга.
Надо же было опустить губернатора ниже плинтуса. Мастер Шандар предложил ему должность личного секретаря. Нужно было бы сослаться на данное ректору обещание, вот для чего оно было дано. Не гоже дворянину, пусть даже персональному, разбрасываться словами. Раз обещал отбарабанить год в сыскной полиции, значит один год и никаких сусликов. А вместо этого вежливо намекнул губернатору, что, дескать, личным секретарём он вполне мог бы быть у куда более высокопоставленных шишек. И не в дыре с медведями и каторжниками, а в самой столице.
В университете преподавали этикет. Но! Лучше всех книжных наставлений запомнилось изречение утуса Нувана, когда однажды он пришёл на урок с дикого похмелья: «Фильтруйте базар, мальчики».
Глава 4. «Первый рабочий день».
Бюрократия не заняла много времени. На следующий день после знакомства с губернатором мастер Луган, полицмейстер Снорка, определил Турана к самому опытному сыскному следователю утусу Ивину Бизину. «Он только с виду грозный, а на деле – душа человек», - напутствовал на прощанье мастер Луган. Туран, волнуясь, словно перед первым свиданием с девушкой, робко постучал в дубовую дверь с потемневшей табличкой «Старший следователь И. Р. Бизин».
- Войдите! – донеслось изнутри.
Туран открыл скрипучую дверь и переступил порог. Кабинет утуса Бизина являет прекрасный образец казённого стиля. Серые стены, покрытый белой извёсткой потолок, пол под ногами скрипит от натуги, а скромная мебель не имеет ни возраста ни срока годности. Старший следователь восседает за письменным столом. Турану бросил мимолётный взгляд на столешницу. Почему-то казалось, что рабочее место сыскного следователя обязательно должно быть завалено очень важными бумагами. Но нет, стол перед утусом Бизиным на удивление чист. Только на краю столешницы возвышается позеленевший от времени письменный набор и пара заляпанных воском подсвечников.
- Доброе утро, - вежливо поздоровался Туран.
- Для кого доброе, а для кого и нет, – вместо приветствия буркнул утус Бизин.
Наверняка в молодости утус Бизин был крепким парнем с сильными руками и мужественным лицом. Девки, поди, табунами за ним бегали. Но с годами возраст взял своё. Старший следователь погрузнел и обзавёлся круглым животиком. Зато седые усы по-прежнему грозно топорщатся в разные стороны. А вот взгляд утуса Бизина очень даже хорошо знаком. Подстать мастеру Ерпанову, ректору Раконского университета, утус Бизин смотрит прямо в душу. Перед таким лучше сразу расколоться и рассказать сколько именно яблок стащил из огорода соседа, а сколько сам сосед, в тайне от жены, продал на рынке и пропил. Елозить, изворачиваться и лгать совершенно бесполезно.
- Опять прислали на мою голову недоросля, – недовольно забухтел утус Бизин. – Как в Управлении молодой, так сразу ко мне. Других учителей, что ли, нету?
Внешне старший следователь демонстрирует жуткое недовольство. Ещё только матом не ругается. Но внутри, из-под слоя напускной небрежности, проступает радость и гордость. Что бы там не говорил утус Бизин, как бы грозно не шевелил седыми усами, но на деле он жутко рад новому ученику. Не каждый день под начало мужика попадает дворянин, пусть даже персональный и в недалёком прошлом такой же мужик, зато в недалёком будущем большой начальник.
Туран прочистил горло. Напоминание о том, что он всё таки мастер, едва не сорвалось с губ. Не даром простые люди называют эмпатов видящими правду или, если короче, правдовидами. Но вчерашний прокол с губернатором лучше не повторять: людям дороги их иллюзии и заблуждения. Не стоит без особой нужды разрушать их.
- Ладно. Бог с тобой, - утус Бизин соизволил сменить гнев на милость. – Слушай меня внимательно. Учить буду строго, без жалости. В нашем деле от жалости вред один. Проявишь жалость, воровской люд тебе тут же на шею сядет и ножки свесит. На эту братию авторитетом давить нужно и силой. Иначе не понимают. Тогда бояться будут, уважать, значит. Понял?
- Так точно! – по-военному гаркнул Туран.
Старший следователь улыбнулся, его эмоциональный фон заиграл нотками удовлетворения. Глядя на стоящего Турана, утус Бизин назидательно произнёс:
- В первую очередь забудь всё, чему тебя пичкали в университете. Практика. Практика. И ещё раз практика. Теорию оставь профессорам, которые жизни не видели.
Вон там, - утус Бизин небрежно ткнул пальцем в чёрный шкаф на лево от входа, - куча всяких нормативных книжек. Хлам, конечно, но знать их назубок твоя обязанность. Изучишь в свободное от работы время.
Утус Бизин поднялся из-за стола. Сдвинутый стул противно шаркнул по полу.
- А сейчас пошли на дело, склад купца Хонгара вынесли. Приказчик, как там его, Гунар Инхор с полчаса назад прибёг, размахался крыльями. Я на место городовых отправил. Дело не трудное, как раз для тебя будет. Уж больно у Инхора глаза скользкие.
Утус Бизин ступает вразвалочку, словно медведь учёный. Но, ни одна половица не скрипнула под его ногами. Туран, пропуская старшего следователя, почтительно отошёл в сторону.
- Да! – утус Бизин неожиданно развернулся у порога. – Как мне сказали, ты правдовид?
- Эмпат, - поправил Туран.
- Один хрен правду зришь, - утус Бизин недовольно поморщился.
- Не совсем так…
- Не важно, – оборвал утус Бизин. – Через неделю в Северном остроге тебя каждая собака в лицо знать будет. Так что не трепись о собственных возможностях.
- Так ведь, всё равно узнают, – возразил Туран.
- Узнают. Как пить дать узнают, - легко согласился утус Бизин. – Воровской люд тёмен, но страсть какой хитрый. А тебе всё лишнее преимущество будет. Усёк?
- Да, утус.
- Тогда топай за мной. Собрались все. Тебя тока ждут.
Утус Бизин похож на университетского садовника Испара Шныла, особенно со спины. Тот спуску воспитанникам никогда не давал: орал, ругался, почём зря. Но добрый… Однако залётчиков, нарушителей дисциплины, эксплуатировал нещадно. Если навоз грузить, то большущую телегу; если грядки копать, то сто гектар сразу.
Казённая коляска с обшарпанными боками и потёртым сиденьем безбожно скрипит от старости. Того и гляди ляжет костьми прямо по среди дороги. Но извозчик всё же быстро довёз их до Порта, большого района на северо-западе города, где находится морской порт и примыкающие к нему склады.
Проезд между безликими складами засыпан крупным щебнем. Колёса коляски стучат и прыгают на мелких камешках. Под заметным уклоном дорога спускается к Витаке, к великой северной реке, на берегу которой находится Снорк. Лёгкий ветерок приятно обдувает лицо и приносит запах большой воды. На берегу, возле бревенчатого причала, возвышается двухмачтовое судно со свёрнутыми парусами. Издалека навьюченные мешками грузчики кажутся старательными муравьями.