– Четыре года назад вас вычеркнули из матросских списков. Почему?
– Начальник порта загорелся в моем присутствии…
– С вашей помощью?
– Я только бросил в него зажженную лампу.
– За что?
– Он обвинил меня в нарушении санитарных правил. Сказал, что на нашем судне заразный больной.
– Это было неправдой?
– Осмелюсь доложить – я не врач.
– Но начальник порта сказал, что у вас на борту больной.
– Начальник порта тоже не врач.
Он смотрел прищурившись. Его умные, спокойные глаза, казалось, взвешивали меня, видели насквозь.
Маркиз де Сюрен – очень высокий и сильный, повелительного вида мужчина. Он встал, звякнув орденами, чуть наклонился вперед и посмотрел мне прямо в лицо. Густые, длинные, седые волосы, зачесанные назад, закрывали затылок, делая его похожим на ученого со старинной картины. Он скрестил руки на груди.
– Теперь можно поговорить, друг мой. О чем вы хотели доложить?
– Ваше превосходительство, произошло странное событие, о котором я не берусь судить своим простым умом.
Он стоял рядом, почти касаясь меня.
– Так ли уж он прост, ваш ум? – Он постучал пальцем по моему лбу. – Стояли бы вы так же спокойно, если бы знали, что я могу читать ваши мысли? И тогда не боялись бы? Отвечайте, дружок.
– И тогда не боялся бы, ваше превосходительство.
– Так. И на чем же основана ваша уверенность?
– На том, mon excellence, что легионер никогда и ничего не боится!
– Эй! Не виляйте, друг мой, говорите прямо и не пытайтесь выкручиваться!
– Я прошу у вас разрешения доложить…
– Начали вы неплохо: не стали лгать. Однако, прежде чем докладывать, ответьте еще на несколько вопросов. Каким образом вы вместо караульного помещения оказались во дворце – и к тому же в офицерском плаще?
– Я отдал на время свой мундир одному человеку.
– Кому?
– Капитану Ламетру.
Резко повернувшись, он снова остановился передо мной.
– Вы знаете, чем это грозит?
– В лучшем случае – пожизненное заключение в крепости.
– Здесь… в этих подземельях… Это вас не пугает?
– Я ничего не боюсь.
– Что произошло в тот вечер?
– Я узнал, что это Ламетр, только после того, как уже обменялся одеждой, и пошел за ним во дворец, чтобы вернуть свои вещи!
– А потом?
– Больше я его не видел.
– Честное слово солдата? Я молчал.
– Должен заметить, что у меня есть очень эффективные средства, чтобы развязать язык любителям помолчать. В подземелье у вас будет время об этом подумать…
– Ваше превосходительство, там сидит куча предателей. Будет, по крайней мере, хоть один, кто попал туда, потому что не захотел никого предать…
Он поглядел на меня и начал расхаживать, заложив руки за спину.
– Вы склонны к азарту, друг мой, но отнюдь не глупы. И к тому же настоящий мужчина. Жаль, что вы скоро свернете себе шею. Ламетр – предатель! Вам это известно?
– По-моему, он невиновен.
– Что?… Вы сомневаетесь в моих словах?…
– Ваше превосходительство, я не боюсь тюрьмы. Я столько раз сидел за разные преступления, что могу раз пострадать за справедливое дело. Можете бросить меня в подземелье, заковать, четвертовать – я все равно буду повторять: Ламетр невиновен, невиновен, невиновен! И да поможет мне Бог!
Он стоял, чуть наклонившись и пристально вглядываясь в меня.
– Ладно… Меня не интересует – схватят Ламетра или нет. Это дело полиции. О чем вы хотели доложить?
– Вечером в кафе одна дама пригласила меня к себе домой. Как будто я ей очень понравился. Я сразу понял, что она только притворяется.
– Гм… Вот как?
– Так точно. Я – человек не слишком самонадеянный. Эта дама пыталась уж слишком грубо льстить мне, но я раскусил ее…
Губернатор, слегка прищурив левый глаз, смотрел на меня, как человек, чувствующий за моими словами какую-то уловку, но еще не знающий, в чем она состоит.
– Продолжайте.
– Слушаюсь. Она все время твердила, что мне должно быть кое-что известно о Ламетре и что я получу много-много денег, если выдам его…
– Гм… Ты, парень… Ты выглядишь исключительно сообразительным…
– Осмеливаюсь заметить: я не понимаю вас, ваше превосходительство.
– Ты… мне кажется… все-таки выкрутишься из беды. Не знаю почему, но чувствую, что так оно и будет…
Вот чутье у человека! Сразу понял, что к чему.
– Я вам все откровенно расскажу.
– Да? Продолжай.
– Я решил постараться разузнать побольше. Даже если для этого понадобится немного приврать. Господин сержант учил нас, что, если заподозришь в ком-то шпиона, надо вести себя так, будто попался на крючок, завоевать его доверие и тогда уже окончательно его разоблачить.
– Да. И ты последовал его совету?
– Слово в слово.
– Дальше!
– Я наврал ей всякой чепухи, а потом, естественно, немедленно явился в комендатуру и обо всем доложил.
В этот момент произошло нечто крайне странное. Стоявший передо мной губернатор схватил меня двумя пальцами за нос и начал раскачивать его из стороны в сторону.
– Ты… ты – сукин сын, жулик, мошенник… Ты же – просто самоуверенный, заносчивый щенок, у которого сразу закружилась голова при виде красивой женщины. А потом взялся все-таки за ум и вывернулся из беды. Во всяком случае, так считаешь.
Он внимательно посмотрел на меня.
– Джон Фаулер, хочешь быть зачисленным в синие гусары – в эскадрон моей личной охраны? Поступишь в унтер-офицерскую школу – я позабочусь, чтобы о твоем прошлом было забыто. Немногие получали от меня подобное предложение, и ни один не пожалел о том, что его принял. У тебя всегда будут водиться деньги, а твоя будущая карьера будет полностью зависеть от твоего мужества и ума.
В синие гусары даже рядовыми кого попало не брали.
– Ты еще раздумываешь?
– Ваше превосходительство…я был бы счастлив принять ваше предложение, но я поступил бы нечестно, воспользовавшись вашим великодушным предложением.
– Почему? Ты участвуешь в заговоре против меня?
– Если вы прикажете, я в любое время готов буду отдать свою жизнь.
– Не выкручивайся, ты… изворотливая шотландская башка… Отвечай прямо: ты участвуешь в заговоре против меня?
– Клянусь, что нет!
– Если ты немедленно во всем не сознаешься, я отправлю тебя в тюрьму, и ты там останешься! На всю жизнь! Тут нет необходимости в приговоре суда! По одному моему слову завтра утром тебя расстреляют, и в газетах напишут только: «По приказу губернатора казнен Джон Фаулер за подрывную деятельность против республики!»
– Я это отлично знаю, ваше превосходительство. Но я не заслуживал бы проявленного только что вами великодушия, если бы сейчас со страху предал моих друзей!
Так сказал я.
– Ты на все умеешь найти ответ, дружок! У солдат это случается не так уж часто… Ну, ладно…
А так он.
Сознаюсь, меня немного прошибла испарина, когда он нажал своими длинными, костлявыми пальцами на кнопку звонка.
– Можешь идти. Но если еще хоть раз впутаешься в какую-нибудь подозрительную историю, пощады не жди. Ты, наверное, слыхал обо мне, дружок. Я люблю смелых людей, но не знаю жалости к своим врагам, потому что они одновременно и враги моей родины. Ты понял?
– Так точно, ваше превосходительство.
– Так что только попробуй встать на этот путь… Спохватишься, но будет поздно… Убирайся!
В хорошенькое положение я попал… Рядовой, вызвавший гнев у самого губернатора, маркиза де Сюрена.
– Что же ты стоишь?
– Осмелюсь доложить, когда я вернусь в часть, мне непременно предстоит допрос. Могу я рассказать о том, что со мною произошло, сержанту?
– Нет!
Он быстро набросал несколько строчек на листке бумаги и поставил печать.
– Возьмите.
– Спасибо, ваше превосходительство!
– Кругом марш!