— Ну как? — она эффектно развернулась. — Теперь я официально готова к борьбе с проклятиями!
Я уставился на неё, медленно осознавая, что она это серьёзно.
— Ты… сшила себе костюм? — мой глаз задергался.
— Не просто костюм! — она гордо подняла подбородок. — Это моя боевая экипировка! Водостойкая ткань, карманы для всякой мелочи, светоотражающие полосы на случай ночных вылазок…
Я закрыл глаза, молясь, чтобы это оказалось сном. Но нет, когда я снова открыл их, Хана всё так же стояла передо мной, сверкая своей улыбкой во весь рот. Она, что, возомнила себя каким-то сраным супергероем из сенен манги? В ответ мне захотелось застонать и выгнать ее, чтобы она переоделась, но вместо этого:
— Заходи… — вздохнул я, отступая.
Она влетела в комнату, как торнадо, достав из кармана яблоко и свернутую тетрадку, которую я передал ей вчера. Похоже карманы в ее ветровке действительно просторные. Впрочем, это не отменяет того факта, что в этой одежде она слишком выделяется.
— Я всё прочитала с десяток раз! — торжествующе объявила она, хлопнув ладонью по тетрадке.
Не выспавшись, мне хотелось как-нибудь едко ответить, но я лишь тихо проворчал, двинувшись к чайнику. Мне нужен кофе. Поставив чайник, я с кряхтением вернулся за стол, уставившись на Хану. Она, между тем, уже сняла повязку, став с любопытством осматриваться, задержав взгляд на моей правой руке. Непроизвольно ее сжав, услышав легкий скрежет, я подумал, что ей нужно преподнести урок, слишком она легко отнеслась ко всему происходящему.
— Ладно, — тихо вздохаю. — Раз уж ты такая подготовленная, перейдём к практике.
Хотя изначально я собирался ее помариновать еще с недельку, но видя ее энтузиазм, ее новый костюм, я понял, что это не вариант. С таким настроением она точно влетит в какой-нибудь блудняк и меня за собой утянет. Нужно напомнить ей, что проклятия — это не игрушка, а шаманы не герои из сенен манги. Костюм себе сшила… во дает.
Хана замерла, её алый глаз расширился.
— Прямо… прямо сейчас? — недоверчиво уставившись на меня.
— Ты же хотела научиться? — провокационно усмехнувшись. — Сегодня «отведаешь» своё первое проклятие, — немного зловеще заканчиваю.
Мой замысел был довольно прост, пускай на своей шкуре ощутит, каково это помогать другим. Поглотит проклятие, почувствует себя оскверненной чужой злобой и завистью. Боюсь, только так я могу показать ей, что все происходящее вокруг далеко не игра. Некоторые люди не понимают слов, им нужен наглядный пример. И, если Хане недостаточно ее красного глаза и моей окаменевшей руки, что ж, как ее учитель мне стоит ей показать пугающую реальность.
Встретившись со мной взглядом, она проглотила комок, но все же кивнула.
— Не бойся, это всего лишь сглаз, — немного беспечно махнув рукой. — От него у людей голова болит. Лёгкая добыча.
Продолжаю дразнить ее, заваривая себе кофе.
— Тогда пошли! — она резко вскочила, чуть не опрокинув мой чайник.
Поморщившись, я указал Хане на недопитый мной кофе. Она покраснела, после чего вернулась обратно за столик, гипнотизируя меня взглядом с нетерпением. У меня было мелькнула мысль еще больше помариновать свою «ученицу», но я решил, что это ни к чему. Жизнь и так не простая штука, чтобы еще больше ее усложнять.
Спустя пяток минут мы вышли на улицу. Утро было серое, влажное, в небе зависли серые тучи, будто отражая мое настроение. Впрочем, вздохнув свежего воздуха, мое самочувствие стало понемногу выпрямляться. По утрам, особенно, когда я не выспался, я сам себе напоминаю дикобраза, который выпускает во все стороны колючки.
Хана шла рядом, нервно теребя свой красный шарф.
— Кацураги… — она вдруг заговорила, глядя куда-то в сторону. — А почему ты вообще живёшь один?
Я нахмурился, к чему она это вообще спросила? От чего-то вспомнилось, как я вчера планировал немного расспросить Хану за ее жизнь, почему она живет одна без родителей. Со стороны этот вопрос прозвучал крайне невежливо. Если бы я хотел, сам рассказал, да только там нечего рассказывать. Я живу один, поскольку мне не с кем больше жить. Родители отвернулись, а завести девушку с моим образом жизни подобно одному из подвигов Геракла.
— Не твоё дело, — произношу раньше, чем успеваю подумать. — Почему ты вообще спрашиваешь? — чуть мягче посмотрев на нее.
Захотелось закурить, но я волевым усилием сдержался.
— Ну, просто… — она покусывала губу. — Ты же не такой уж старый, и даже не урод, а у тебя нет девушки…