Она пояснила, не оборачиваясь:
— Белые отпугивают мертвецов, красные укрепляют нашу связь с миром живых. Если он попытается прорваться, огонь замедлит его ненадолго… — вновь посмотрев на меня
Задумчиво кивнув, я подошел к жаровне, ощущая, как проклятие в моей руке отзывается на тепло. Любопытно, но с этим можно будет разобраться и позже…
— Мы должны изгнать Мертвеца этой ночью, боюсь, у нас не осталось иного выбора, — решительно произношу.
— Но нам ведь не обязательно сражаться с ЭТИМ, ведь можно ответить на загадку? — вдруг сказала Хана. — «Где искать Нерожденную Королеву?» Что это вообще значит?
Айко вздохнула:
— Это ключ к Оленьим Вратам. Мой учитель сейчас ищет книгу, где объясняется, что это такое, но без неё мы слепы. Здесь нельзя случайно угадать, нужно ТОЧНО знать, — покачала она головой.
Внезапно тишину разорвал скрежет костей, мертвец ударил по барьеру. Свечи задрожали, пламя на мгновение потухло, а стены храма заскрипели, будто древнее дерево стонало от напряжения. Хана вскрикнула, я же сжал каменную руку, чувствуя, как холод проклятия пронизывает тело.
— Он усиливается, — прошептала Айко, бросая в огонь ещё порошка. — Нам нужно что-то решать, — вновь посмотрев на меня.
Да, нам нужно что-то решить. Нам придется рискнуть, мой взгляд блуждал по символам на полу, которые мерцали в такт пламени свечей. Рука, покрытая каменной коркой, сжималась и разжималась, будто ощупывая невидимую силу. Наконец я решился, ждать не имело никакого смысла, едва ли барьер продержится всю ночь.
— Если барьер рухнет, то мы встретим Безгласного Мертвеца вместе, — я обернулся к Хане, которая по-прежнему держала биту, словно щит. — Ты будешь рядом со мной. На биту я нанесу печать белым корректором. Это ослабит мертвеца, если он коснётся её.
Хана кивнула, хотя в её глазах мелькнула тревога. Хорошо, по крайней мере, она не отказалась.
— Айко, — продолжаю, оборачиваясь к блондинке, — ты прикрываешь нас с обрезом. Целься в руки или ноги. Это должно замедлить его.
Айко тоже кивнула, не став со мной спорить, хотя именно она, по моим ощущениям, понимала в происходящем больше всех нас вместе взятых. Мне нужно было дождаться выходных, проносится в голове мрачная мысль, но кто мог знать, что все так обернется? Уж точно не я…
— А мне что делать? — спросил неуверенно Мори.
— Ты будешь поддерживать огонь. Не гаси свечи и угли. Пламя ослабит Безгласного Мертвеца. Если станет темно, мы точно проиграем…
Про себя добавив, что не хочу, чтобы он путался под ногами. С поддержанием огня он должен справиться, доверять ему что-то еще не имело смысла, слишком сильно трясутся его руки, чтобы просить беднягу о большем. Он явно хотел быть где угодно, но не в заброшенном храме ночью, когда в округе бродит мертвец.
Мори судорожно сглотнул, но кивнул. Он должно быть понял, что бегство бесполезно. Оставалось лишь надеяться, что его руки не дрогнут, когда придется подбрасывать порошок в жаровню…
Тихо вздохнув, я вытащил из кармана плаща белый корректор, который я теперь всегда ношу с собой на случай, если потребуется обновить печать на руке. Потянувшись к бите, которую все еще удерживала Хана, начинаю на ее поверхности рисовать защитную печать. Хоть какая-то защита. В этот момент у меня мелькнула мысль покрыть этой печатью всю свою одежду, но у нас уже не было времени на это.
Закончив с битой, я неторопливо снял с рук свои черные перчатки, обнажив свою окаменевшую плоть. Если Айко лишь с любопытством осмотрела мою видневшуюся каменную ладонь, то вот Мори Есу сглотнул, во все глаза уставившись на меня, словно видел впервые. Похоже даже для них каменные руки в новинку. Хана, видя мои приготовления, сдернула повязку с лица, демонстрируя всем свой красный глаз.
Айка пару секунд разглядывала мою ученицу, после чего я заметил, как ее волосы стали стремительно темнеть, а левый глаз наливаться красным. Спустя несколько секунд внешний вид девушки разительно изменился. Путь мотылька. Глядя на все это, я понял, что она не красилась в блондинку, совсем нет…
В этот момент тишину вновь разорвал скрежет костей, мертвец уже в который раз ударил по барьеру. Свечи задрожали, пламя на мгновение потухло, а стены храма заскрипели, будто древнее дерево стонало от напряжения. Хана вскрикнула, а я лишь сжал каменную руку, чувствуя, как холод проклятия пронизывает тело. Тьме в моей руке совсем не хотелось окончательно исчезнуть.
— Он усиливается, — в очередной раз прошептала Айко, бросая в огонь ещё порошка.