Тик-так. Тик-так. Секунды тянулись, как резина. И вот он ответ. Глухой, тяжелый плеск, не просто близкий, приближающийся. Словно огромный бульдозер начал вспарывать черную гладь озера, двигаясь прямо к нашему укрытию.
— БЕЖИМ! — Айко сорвалась с места, отбросив всякую осторожность.
Ее крик был резким, как выстрел. Она грациозно, одним мощным толчком перелетела на соседнюю крышу, крышу длинного здания, похожего на дворец знати.
Хана действовала молниеносно. Латы Ланселота растворились в воздухе с легким серебристым мерцанием, лишний вес сейчас был смерти подобен. Она рванула ко мне, вцепившись в мой плащ и руку. Ее хватка, усиленная Путем Грани, ощущалась стальной.
— Учитель! — только и успела выдохнуть она, прежде чем рванула меня за руку.
Меня выдернуло из ловушки, как пробку. Боль пронзила колено, но мне некогда было думать об этом. Хана почти потащила меня за собой, ее сила была нечеловеческой. Я бежал, спотыкаясь, ноги скользили по предательскому илу и слизи, покрывавшим камни. Каждый мой шаг мог стать последним.
— Кацураги, только не падай! — ее шепот был похож на молитву, на заклинание против рока.
Мое сердце колотилось, готовое разорвать грудину. Я был Ключником, хранителем дверей, а не атлетом. Мои легкие горели, мышцы ныли. Благодаря Хане я все же пересек проклятую крышу двора и оказался на краю. Пропасть. До следующей крыши добрых два метра. Даже на ровном месте такой прыжок был для меня сомнителен, а тут скользкий край, мокрая одежда, адреналин, сковывающий мышцы… мне точно пиздец. Я уже хотел сказать ученице, что я отвлеку монстра, как:
— Кацураги, не тормози! — в голосе Ханы прозвучало отчаяние.
Она видела мой ужас даже сквозь маску, видела тень, стремительно растущую в воде под нами. И тут я увидел, как вздулись вены на ее шее. Ее единственный глаз загорелся яростной решимостью. Она встала чуть сбоку, схватила меня за плащ и пояс, после чего метнула, словно куклу, со всей силой Пути Грани и опыта Ланселота.
— У-ух! — вопль вырвался из легких.
Плащ затрещал по швам от рывка, а я летел словно мешок с дерьмом. Каким-то чудом мне удалось перемахнуть через черную бездну и врезался в крышу дворца, кувыркаясь по мокрым плитам. Больно. Было пиздец как больно, кажется, я отбил себе все, но зато я был все еще живой. Пока я пытался прийти в себя, оглушительный хруст донесся сзади. Хана перепрыгнула расстояние одним легким, мощным толчком. Приземлилась она как кошка, лишь слегка продавив прогнившие доски под ногами.
— Бежим! — крикнула она, уже мчась следом за Айко, которая, как призрак, скользила по крыше к дальнему краю.
Я вскочил, игнорируя боль в боку и колене. Следующий прыжок был короче: на уступ полуразрушенной стены. Я собрал все силы, оттолкнулся… и сделал это! Ухватился за край, втянулся. Айко и Хана уже были на следующем уровне, на широкой, покатой крыше, ведущей к вершине малой пирамиды. До цели было рукой подать!
Именно в этот момент, когда казалось, что мы вырвались, раздался оглушительный, сокрушительный ТРЕСК! Я обернулся. Стена дворца, с которой я только что спрыгнул, взорвалась. Камни, балки, тучи ила, все смешалось в вихре разрушения. И сквозь этот хаос, обливаясь грязью и щебнем, пронеслась огромная, как вагон, чешуйчатая туша. Голова Василиска, увенчанная костяными гребнями, на миг замерла в клубах пыли. Мертвенно-золотые глаза, огромные, как щиты, метнулись туда-сюда, сканируя местность. Они скользнули по крыше, где я стоял…
Сердце пропустило удар, после чего я отчаянно рванул вперед, к Айко и Хане, к пирамиде, забыв о боли, о страхе, обо всем. Мне оставалось только бежать. Бежать, пока смерть в облике гигантского змея не настигла нас…
Адреналин жёг жилы огнём. Путем невероятных усилий, падений, скольжений и буквально вырванных Ханой из пасти смерти рывков мы вскарабкались на плоскую вершину малой пирамиды. Камни под ногами были тверды и надежны, островок стабильности посреди развернувшегося кошмара. Мы отбежали к самому центру площадки, спинами друг к другу.
И тогда ОН появился. Чёрная вода у подножия пирамиды вздыбилась. Медленно, величаво, как древний бог, поднимаясь из бездны. Вода стекала потоками с его чешуи, черной, как ночь без звёзд, переливающейся зловещим масляным блеском в тусклом свете. Голова, огромная, как грузовик, увенчанная костяными гребнями, похожими на корону, медленно поднялась над кромкой воды.
Глаза. Мертвенно-золотые, вертикальные зрачки, холодные и бездушные, как у гадюки, но несоизмеримо большие. Они смотрели на нас сверху вниз, оценивая добычу. Василиск. Царь змей. Легенда, ставшая реальностью.