– Мне не нужен такой бездарный ученик, Лестер. Ты не достоит ни этого дара, ни этой формы.
Ее прошило его болью. Он был раздавлен, но еще держался.. Держался, демоны его подери!
Мысленно прося у него прощения, она нанесла четко выверенный эмпатический удар, воссоздавая весь спектр эмоций наивного беззащитного существа, преданного предметом своего обожания. Нужные чувства всплывали в памяти так ярко, будто были пережиты еще вчера, а ведь, казалось бы, столько времени уже прошло..
Источник! Он даже попытался закрыться от нее щитом... упрямый стойкий глупыш. Розмари легко снесла этот щит, но чуть не пропустила нужный момент – зрачки мальчишки сжались в точку – а потом раскрылись, почти затмив собой радужку, дыхание стало частым и прерывистым, по телу пробежали судороги. А в следующий момент он выгнулся и закричал страшно, надсадно, не в силах сдерживать в себе столько рвущих на части эмоций. И легко снес бы наставницу за счет обычной физической силы, но она уже была готова и нанесла новый удар – на сей раз парализующий, лишающий воли.
Эмпаты не владели магией крови, способной вытворять со своей жертвой все, что им вздумается. Но внушить чувство черной обездвиживающей апатии им было под силу. Чем мистресс Блант и воспользовалась.
Следующие пять минут обернулись для них обоих вечностью. Со стороны могло показаться, что женщина просто сидит на коленях, обхватив за плечи лежащего на полу юношу, который невидящим взглядом смотрел в потолок, вздрагивал время от времени и издавал сдавленные, больше похожие на мычание, стоны. Но Розмари чувствовала, каждую демонову секунду чувствовала все, что ему пришлось пережить за это время: боль была такой, словно с души его заживо содрали кожу и бросили в толпу на растерзание. Она скручивала все внутренности, пронзала насквозь солнечное сплетение и диким голодным зверем рвала в клочья сердце, заставляя скулить от беспомощности и несправедливости.
Она понемногу, сколько могла, чтобы не навредить, оттягивала эти ощущения на себя, вот только могла до смешного мало: этот путь он должен был пройти сам. И все же, когда, наконец, первичная волна боли стихла, лоб женщины был покрыт испариной, а тело ломило от усталости.
– Это был контролируемый эмпатический пробой, Лестер. Все сильные эмпаты переживают подобное, – ее ровный, спокойный голос раздался в тишине. Мальчишка лежал, не двигаясь и вперив в нее опустошенный взгляд. Ей так хотелось погладить его по голове, будто напуганного малыша, но сейчас это было бы для него смерти подобно. Поэтому она слегка усилила эмпатический щит и продолжила еще более бесстрастно.
– Источник посмеялся над нами. Мы рождаемся с повышенной чувствительностью, лучше всех понимаем людей, ощущаем их радость и боль, можем поднять им настроение и умеем нравиться. Некоторые счастливчики живут так всю жизнь. Нам с тобой не повезло: наш дар в определенный момент начал стремительно расти. У эмпатов не бывает середины – или дар остается стабильно небольшим или растет быстро и скачками. До определенного момента все складывается просто прекрасно – нас любят, мы любим.. Но дар растет, и наступает момент, когда мы преодолеваем свой предел чувствительности.
Момент перехода всегда провоцирует сильное переживание. Наступает пробой или эмпатический выброс. Если это происходит непроизвольно да еще в людном месте.. Это страшно, мой мальчик.. Коллективное помешательство, суициды, резня.. Я видела разные варианты, и ни один мне не понравился. Поэтому мы выбираем меньшее зло – провоцируем у молодых эмпатов выброс сами, следя за тем, чтобы все проходило как можно безопаснее. Мне жаль, но это все равно случилось бы рано или поздно, хоть тебе и трудно сейчас мне поверить.
Лестер привстал, опершись на локти, что далось ему весьма непросто, и продолжил следить за Розмари ничего не выражающим взглядом.
Она все-таки протянула руку, желая дотронуться до него, но юноша отшатнулся от этого несостоявшегося прикосновения. Женщина не стала настаивать.
– Что такое предел чувствительности? – спросил он глухо.
– Когда порог пройден, любое чувство и эмоция вызывают дискомфорт, мучают. Ты перестаешь ощущать разницу между своими чувствам и чужими, – ответила наставница. – И чем выше твой дар, тем острее это ощущается.
Да, нам завидуют. Мы можем многое такого, что другим и не снилось. Например, влиять на целые толпы людей. Но какой ценой? Об этом редко кто думает. Какой должна быть чувствительность человека, чтобы считывать эмоции на большом расстоянии? И как с ней жить самому эмпату? Это сложно, очень сложно, Лестер. Не удивительно, что из всех магов только эмпаты воспринимают выжигание дара как избавление. Но это крайний выход, пробуй пока так.