— Пожалуйста, Катса, — сказал он наконец. — Хотя бы поговори со мной.
Она резко обернулась.
— О чем тут говорить? Ты знаешь, что я чувствую и что об этом думаю.
— А что чувствую я? Это для тебя совсем неважно?
Он говорил так тихо, так неожиданно тихо, что при всей своей злости Катса устыдилась и села напротив.
— По. Прости. Конечно, это важно. Расскажи, что ты чувствуешь.
Внезапно он растерялся, словно не зная, что сказать. Опустив взгляд на колени, потеребил кольца, потом вздохнул и потер лоб. А когда снова поднял голову, казалось, что его глаза словно обнажены, что сквозь них прорывается сияние его души, и Катса поняла, что он собирается сказать.
— Я знаю, что ты этого не хочешь, Катса. Но ничего не могу поделать. В то самое мгновение, как ты ворвалась в мою жизнь, я пропал. Я боюсь говорить о своих желаниях, в страхе, что ты… ох, не знаю, бросишь меня в костер. Или, что более вероятно, откажешь. Или, что хуже всего, отвернешься от меня, — сказал По прерывающимся голосом, то и дело отводя глаза и пряча лицо в ладонях. — Я люблю тебя, — продолжал он. — Я даже не подозревал, что кто-то может стать мне так дорог. Ну вот, теперь я заставил тебя плакать. Больше не скажу ни слова.
Из ее глаз лились слезы, но причиной были не слова По, а факт, который Катса отказывалась признать, сидя перед ним. Она встала.
— Мне нужно уйти.
Он вскочил на ноги.
— Нет, Катса, пожалуйста.
— Я буду недалеко, По. Мне просто нужно привести в порядок мысли так, чтобы ты их не слышал.
— Мне страшно, что ты уйдешь и не вернешься.
— По. — Это, по крайней мере, она могла сказать наверняка. — Я вернусь.
Мгновение он молча смотрел на нее.
— Знаю, сейчас ты в этом уверена. Но вдруг ты уйдешь подумать и решишь, что единственный выход — оставить меня.
— Не решу.
— Я не уверен.
— И не можешь быть уверен, — кивнула Катса. — Но мне нужно побыть наедине с собой, и, поскольку я отказываюсь тебя бить, тебе придется отпустить меня. А когда уйду, придется просто мне довериться, как сделал бы любой другой человек, не наделенный твоим Даром. Как я всегда доверяюсь тебе.
По снова посмотрел на нее этими беззащитными печальными глазами, вздохнул и опустился на землю.
— Чтобы остаться наедине со своими мыслями, — проговорил он, — тебе придется идти не меньше десяти минут.
Десять минут — она даже не подозревала, что его Дар видит так далеко. Но об этом придется подумать как-нибудь в другой раз. Скрываясь за деревьями, Катса чувствовала его взгляд у себя на спине. Она ощупью продвигалась вперед в поисках темноты, отдаленности и уединения.
Оказавшись в одиночестве, Катса села на пень посреди лесной чащи и разрыдалась. Она плакала так, словно ей разбили сердце, и удивлялась, откуда, когда двое любят друг друга, может взяться вдребезги разбитое сердце.
Нельзя было любить По, и это было ясно. Ведь она никогда не станет его женой. Нельзя было вырываться из когтей Ранды, только чтобы снова отдать себя… принадлежать кому-то, подчиняться ему, делать его центром своей вселенной. Не важно, как сильно она его любит.
Во тьме сандерского леса Катса осознала три истины. Она любит По. Она хочет По. И она никогда не согласится принадлежать никому, кроме себя самой.
Через некоторое время она двинулась обратно к лагерю. Она так ничего и не решила, и спать ей не хотелось. Но она знала, что По не уснет, пока ее нет, а ему нужно было набраться сил.
Он не спал, а, лежа на спине, глядел на полумесяц. Катса подошла, села рядом, и По, ничего не говоря, ласково посмотрел на нее. Глядя ему в глаза, она открыла свои мысли, чтобы показать, что чувствует, чего желает и чего не может сделать. Он сел и долго смотрел ей в лицо.
— Ты ведь понимаешь, я бы не ждал, что ты изменишься, если бы мы поженились, — сказал он наконец.
— Наш брак изменил бы меня, — ответила она.
Он посмотрел ей в глаза.
— Да. Я понимаю.
В огонь упала ветка. Никто долго не говорил ни слова.
— Мне кажется, то, что мы не можем пожениться, не значит, что мы не должны быть вместе, — нерешительно начал По.
— В каком смысле?
На мгновение он опустил голову, а потом снова поднял на нее глаза.
— Мне все равно, кем я буду для тебя, я — твой, — сказал он так просто, что Катса даже не почувствовала смущения. Она посмотрела ему в лицо.
— И что из этого выйдет?
— Не знаю. Но я тебе доверяю.
Катса заглянула в его глаза.
Он отдавал ей себя. Доверял ей. И она так же доверяла ему.
Она не раздумывала о таком варианте, пока рыдала в одиночестве в лесной чаще. Ей даже в голову это не пришло. А теперь его предложение висело в воздухе перед ней и ждало, что она протянет руку и примет его. И то, что уже стало простым, ясным и успело разбить ей сердце, вдруг снова оказалось запутанным и сложным. Но и окрашенным надеждой.