Утолив голод, я довольно откинулась в кресле. Что же, с прислугой я разобралась, теперь нужно решить, что делать с нерадивым охранником. Он, конечно, молодец, но такое бездействие, как сегодня утром, мне не нужно. Или он без колебаний защищает мою жизнь, или отправляется обратно дарителю.
Когда Кали забирала поднос, я задумчиво покусала губу, но все же произнесла:
— Позови Ваду.
Кивнув, девушка ушла. Чуть шелестит юбка, шагов на ковре не слышно, только тихие стуки у двери по паркету и щелканье замка. Ваду не слышно совсем — появился как из ниоткуда, будто по воздуху летает. Хорошо.
Оборотень в ожидании вытянулся передо мной, разглядывая мое лицо. Не люблю прямые взгляды, но иначе он меня не поймет.
— Сядь, — не хотелось поднимать взгляд. Брюнет сразу опустился на колени, положил ладони на бедра, как и подобает, — почему ты бездействовал?
Если сейчас он скажет, что боится навредить королю или что-нибудь в этом духе, я точно его выгоню.
— Я не знал, как вы хотите, чтобы я действовал, — пробормотал полукровка, немного невнятно, с трудом шевеля рассаженными губами, — я должен был убить его?
Вот оно что. Побоялся разозлить меня, причинив ненужный вред. Ладно, хорошо, это я могу понять.
— Не надо убивать, если есть возможность, — прикрыв глаза, я попыталась придумать формулировку поточнее, — но остановить любым способом. Всех, у кого не красные, не синие, — поколебавшись, я добавила: — и не зеленые волосы, — ну а вдруг.
— Я понял, — отозвался Вада, — простите за мое неподобающее поведение, госпожа.
Мило… Мило, очень мило. Такой виноватый, как нашкодивший щеночек…
— Ты не знал, все нормально, — подперев кулаком подбородок, я внимательно осмотрела его лицо. Больно, наверное… — у тебя зубы целы?
— Нет, но вырастут новые, госпожа.
Да, удобно быть оборотнем… Если не считать того, что ко второй ипостаси прилагается статус раба.
— За сколько? — я с легким удовлетворением заметила в его взгляде ужас.
Лечение — это далеко не всегда безболезненно. А растить зубы придется не так уж и быстро, чтобы ровненькие были.
— За полгода примерно, — покорно опустив взгляд, парень уточнил: — но должно быть много крови.
— Сходи за полотенцем, — откинувшись на спинку, я закрыла глаза и прислушалась к себе.
Кажется, мое недовольство всем и вся несколько улеглось. Это хорошо. Не люблю быть в плохом настроении, самой неприятно.
Вада вернулся довольно быстро с белым полотенцем. Плевать, выкинут, если не отстирается. Да, это будут долгие минуты, бедный ты мальчик…
Крик из-за полотенца превращался в невнятное мычание, он сгорбился, на шее вздулись жилы. Я осторожно погладила напряженно дрожащее плечо, потянула его к себе, позволяя прижаться к бедру. Ничего, треть уже позади, все будет хорошо… У меня самой заныла челюсть. Кошмарная боль, наверняка, бедный парень. Может, лучше бы они у него естественным образом выросли? Да нет, полгода ходить с пеньками вместо весьма нужных передних зубов не дело, как он есть будет?
Но уже почти все, уже пять месяцев, еще минута, только одна минутка, ну правда. И как он выдержал это, не понимаю. Хотя было бы легче, если бы он потерял сознание, это точно.
Прекратив воздействие, я запустила пальцы ему в волосы, но тут же убрала руку. Мокрые. Вада весь взмок, что не удивительно.
Обессиленно привалившись к моей ноге, брюнет тяжело дышал и мелко дрожал. Бедный щеночек…
Подняв окровавленное лицо, полукровка заглянул мне в лицо настолько преданным взглядом, что любой пес бы позавидовал.
— Спасибо за вашу доброту, госпожа, — сипло прошептал он, — простите, я шумел, да?
— Ничего страшного, — постаравшись поласковее ему улыбнуться, я поспешно отвела взгляд от лежащих на полотенце обломанных зубов, даже с корнями, — пойди приведи себя в порядок и возвращайся.
Пошатываясь, он встал, пошел выполнять распоряжение. Как он может называть меня доброй, я его только что шесть минут пытала! Да, ради его же блага, но обычно в такой ситуации не смотрят на пользу, только на вред. Вада правда как щенок — безоговорочно принимает все, что я только могу ему дать, и за все благодарит. Даже за боль. Да, это преданность, собачья преданность, но почему она развилась у него так быстро? У него до меня было, по меньшей мере, две хозяйки, разве он не был к ним привязан?
Вздохнув, я встала. Нужно заняться делами. Хорошо хоть сегодня никто не придет, суббота все-таки.
Остановившись на полпути, я нахмурилась. Откуда Дарон узнал? Откуда бы ему знать, что я сплю с его подарочком? Ах, да, самый пунктуальный в королевстве князь… Наверное, он поспешил сообщить о моей дерзости, надеясь рассорить меня с королем. Что же, ему это вполне удалось, пусть и не совсем так, как хотелось. Но для меня все обернулось даже лучше, чем можно было бы предположить.
Сев за стол, я провела по нему ладонью и наконец осталась удовлетворена результатом. Письма было всего четыре, завтра у меня выходной. И чудесно, буду валяться до обеда. Но это не значит, что прислуга не должна соблюдать установленное расписание.
Закончив с делами, я перебралась обратно в кресло у окна. Люблю это место, особенно зимой. Из-за запотевших окон дневной свет мягче, приятнее. Вот и с настроением полный порядок…
Тихо открылась и закрылась дверь. И тишина. Значит Вада вернулся. Подняв руку, чтобы ее было видно поверх спинки, я поманила его.
— Пойди скажи Кали, чтобы принесла мне кофе, — распорядились я, когда на меня воззрились темные глаза, — и принеси книгу со столика в библиотеке.
Бесшумно испарившийся оборотень явно виновник того, что я так быстро успокоилась. Ведь если я разойдусь, это на несколько часов, а то и на пару дней, а тут…
Это все потому, что он такой преданный, наивный и милый! Такой милый, милый, милый! Правда как маленький щеночек! Обхватив себя руками, я глупо хихикнула. Сколько мне лет, сколько долгих жизней прожито, а я все такая… Хотя лучше быть такой, чем обрюзгшей ворчащей старухой, которой нет пользы от вечно молодого тела. Но он такой милый… Никогда не горела желанием завести домашнего зверька, но в этой жизни у меня будет милый и симпатичный щеночек.
— Вы замерзли, госпожа? — ладно, настал тот момент, когда я все же прокляла его умение тихо ходить.
— Нет, — приняв книгу, я отвела взгляд, чтобы не смущаться, — садись, не стой.
Он опустился на колени, нервно сцепил пальцы в замок и тихо попросил:
— Можно… Госпожа, можно я к вашей ноге…
— Можно, — усмехнулась я, убирая ноги со столика.
Я с улыбкой проследила, как он чуть разворачивается, прислоняется плечом к креслу и очень осторожно, медленно кладет голову мне на бедро.
— Спасибо, госпожа, — вздохнул он, будто, я даже не знаю, жизнь ему продлила на тысячу лет или дом подарила, — вы такая добрая.
Да, наверное, я добрая…
Открыв книгу и устроив ленту-закладку удобнее, я погрузилась в чтение. Теплый висок, легко давящий на ногу, добавлял уюта в атмосферу комнаты, даже не знаю, как и почему. И уже не хочу знать. Пусть будет, как есть. В этой жизни у меня будет чудный щенок, несмотря на то, что я не люблю рабов. Чудный, милый и ласковый щеночек.
Кали поставила на столик кружку и вазочку с маленькими пряниками. В них внутри должно быть повидло, кажется. А люблю я их за отсутствие крошек — они размером с ноготь, их не нужно раскусывать.
Потянувшись за лакомством, я потревожила притихшего оборотня. Он отстранился, заглядывая мне в лицо в ожидании приказов.
— Хочешь пряник? — предложила я.
Зубы же отрастил уже, вот побалую его. Вряд ли в жизни он часто ел сладости.
— Госпожа? — приподнял брови в знак непонимания Вада.
— На, будешь? — протянув ему выпечку, я натолкнулась на нерешительность и колебания, стоит ли ему так наглеть и принимать угощение. — Открой рот, — стоило ему исполнить приказ, я сунула пряник парню в зубы, — жуй давай, — потрясенный невиданной щедростью раб подчинился, — вкусно?