— Я буду рассказывать за себя и за мужа, — начала Стелла Даниловна. — Эта история случилась с нами прошлым летом. Вы помните, что прошлым летом на море было страшно ехать, и мы решили поехать к нашей бабке…
— У меня есть бабка на Украине, живет в страшной глуши, в Полесье… — объяснил Максим Петрович.
— Я никогда там не была… — продолжила Стелла Даниловна. — Правда, глухомань там страшная. Но мне все понравилось: и лес, и воздух тамошний, и речка… Только эта странная история испортила нам отпуск. Однажды ночью раздается стук в окно, мы все просыпаемся, бабка отодвигает занавеску и говорит: «Это Мыкола. Тоби чого, Мыкола?» — Максик, я правильно по-украински?
— Говори лучше по-русски.
— А ты мне, пожалуйста, не указывай. Вот бабка и спрашивает: «Тебе чего, Николай?» Николай ей что-то отвечает, бабка слушает, а потом сообщает нам: «Это до вас, Даниловна, пришли. Мать его болеет, и Николай просит поглядеть, что-то ей совсем плохо. Тут у нас уже все знают, что ты врач». — «Да я не тот врач, — пытаюсь объяснить. — Вызовите лучше скорую помощь».
— Да какая там скорая… Там, если что случится… — встрял опять Максим Петрович.
— Короче… — перебила его Стелла Даниловна. — Уговорил меня Николай пойти посмотреть его мать. Я взяла свою аптечку, взяла мужа… А ночь темная-темная! Николая этого за два шага впереди не видно, по запаху за ним шли.
— Да. У вас на этот запах нюх профессиональный, — заметил я.
— Приходим. Вижу: лежит старуха на кровати, еле дышит, глаза поднять не может. Они у нее полуоткрыты и видно, что совсем открыть она их не может, хотя не спит. И даже непонятно, услышала она, как мы пришли, или нет. Потрогала пульс, лоб, измерила давление — ужас! В таком положении даже переносить с места на место опасно последствиями. Вижу, что от меня толку тут никакого не будет, да и вообще медицине тут делать нечего. Но я, конечно, говорю Николаю:
— Надо немедленно вызывать скорую.
— Да как же ее вызовешь? Откуда? — отвечает мне Николай. — Раньше хоть фельдшерка приходила. Укол даст, и лучше старухе. Вы ей укол какой-нибудь дайте. Фельдшерка всегда так делала.
— Да какой же я ей укол дам! Я ведь даже не знаю, чем она больна. Чем больна ваша мать?
— Да всем… — объясняет Николай. — Она уже десять лет с этой кровати не встает. То лучшает ей, то хужеет, а помирать — ну никак!
— Так чего вы за фельдшеркой не сходили? Поленились за семь километров идти?
— Ходил… Она не согласилась.
— Как это она не согласилась! Она не имеет права. Она же клятву давала. Молодая фельдшерка?
— Молодая.
— Ну, тогда понятно. Они все молодые такие. Но чем же я вам помогу?.. Видите, у нее уже и лицо посинело. Послушайте, у вас тут так душно, что и здоровый заболеет. Окна не открываются?
— Не открываются…
— Она совсем задыхается… Берите что-нибудь и выбивайте стеклинку. Ну, что вы стоите?! А я посмотрю у себя в аптечке, может чем-нибудь и помогу вашей матери, хотя честно скажу — мы тут все люди взрослые — вряд ли она еще сутки протянет. Так… Что тут у меня есть? Сердце у нее больное?
— Больное…
— Ну, тогда я и не знаю, что я ей могу уколоть?
В аптечке у меня не было ничего подходящего к такому случаю. Но и уйти просто так от умирающего человека, не сделав ничего, было невозможно. Я сделала раствор анальгина, вполне бесполезный в такой ситуации, но и безвредный, и уколола. Напоследок я решила еще раз измерить ей давление и пульс (они не изменились), и вот, когда я хотела встать от больной и сознаться в полном своем бессилии как-нибудь помочь ей, я вдруг вижу, что одна рука ее, доселе лежавшая плетью, начинает двигаться и подниматься, как будто ища что-то. Я догадалась взять ее в свою руку. И начинает происходить чудо: я чувствую, как теплеет ее рука, дыхание становится спокойным и равномерным, веки глаз подымаются, взгляд яснеет, старуха начинает говорить.
— Спасибо, дочка.
— Лежите… лежите… не разговаривайте…
Я просто вне себя от изумления и не могу помять, что оказало на старуху такое живительное действие: свежий воздух? укол анальгина?
А она оживает дальше. И цвет лица становится здоровым, и в руке появляется сила, потому что, когда я захотела вынуть свою руку, то у меня ничего не получилось.