Аптекарь стоял, пожиная восхищенные взгляды окружающих, пораженных его познаниями в египтологии. Это был его миг триумфа.
- Скотланд-Ярду не страшны мертвые фараоны - ответил Локвуд. - но позвольте мне продолжить допрос. Николас, приходил ли кто-нибудь к миссис Миллиган за последнюю неделю?
- Нигто. Со времен смерти дочери, она вела грайне уединенный образ жизни и запрещала мне пропускать гого-либо. За исглючением сегодняшнего дня. Миссис Миллиган распорядилась позвать адвогата мистера Томаса Гартрайта. Он должен был явится сегодня вечером.
- С вашего позволения, Томас Картрайт это я. - с места поднялся приятного вида молодой человек в костюме хорошего покроя. Его лицо обрамляли модные усы и бакенбарды. В руке он держал трость.
- Вам известна суть дела, по которому вас вызвала миссис Миллиган? - Естественно! В сопроводительной записке к курьеру, она пишет, что ей нужно составить завещание. Покойная хотела оставить дом и накопленные сбережения , около 300 фунтов, садовнику Николасу.
- Где эта записка? - спросил Локвуд.
- У меня. - адвокат протянул лист бумаги исписанный крупным и отчетливым почерком.
Бегло ознакомившись с запиской Локвуд передал ее полицейскому секретарю.
- Документ будет приобщен к делу. Вы узнаете почерк миссис Миллиган?
- Да, конечно. Я уже не первый год занимаюсь юридическими делами семьи Миллиганов и отлично знаю почерки обоих супругов.
- Имела ли право, миссис Миллиган, после смерти мужа, распоряжаться семейным имуществом?
- У меня есть завещание мистера Миллигана, в котором говорится, что после его кончины, все имущество переходит супруге и никому более.
- Ясно... - Доквуд задумался. Дело выглядело запутанным, несмотря на кажущуюся очевидность. - Мистер Картрайт, Вы составили завещание, о котором просила покойница?
- Естественно, но когда я прибыл сюда, на Фарингдон-стрит, для окончательного подписания документов, миссис Миллиган была уже мертва.
- Значит новое завещание не имеет юридической силы?
- Вы абсолютно правы! Без подписи этот просто бумага. - Было другое завещание у миссис Миллиган?
- Насколько я знаю - нет.
- Николас, ты знал, о намерениях свой хозяйки?
- Да, инспегтор. Она об этом говорила мне не раз. Добрая миссис Миллиган, в последнее время очень плохо себя чувствовала. Без любимой семьи, ее жизненная сила быстро иссягала и она хотела отблагодарить меня за помощь в последние дни ее жизни.
- Как умер хозяин дома? - Локвуд спросил семейного врача Миллиганов - Он тоже чувствовал себя плохо?
- Вовсе нет! Он был крепок, как буйвол! Мистер Миллиган просто уснул ночью в кабинете и как добропорядочный подданный ее Величества, умер во сне. Я установил у него разрыв митрального клапана. Сердце отца не выдержало горя от смерти дочери. Печальная история... Я иногда пишу рассказы для журнала и желаю описать этот трагический случай.
- Я запрещаю Вам писать что-либо об этом деле до окончания расследования. - нахмурился Локвуд. Он люто ненавидел писак всех мастей.
Оставив общественников под надзором констебля, Локвуд принялся за осмотр кабинета хозяина дома. Газовое освещение осветило массивный стол из ценной древесины; кожаное кресло, в котором, наверняка, любил сидеть хозяин; правая стена комнаты была отведена под библиотеку. Локвуд подошел к одной из полок. Наугад выбрал один из томов. Им оказался “Нравы и обычаи древних египтян...” того самого сэра Джона Гарднера Уилкинсона. На страницах издания хозяин оставил множество заметок, написанных мелким и плохо читаемым почерком. Инспектор положил книгу на полку, сел в кресло и крепко задумался.
Миссис Миллиган открыла дверь в кабинет мужа.
- Дорогой, я плохо себя чувствую и пойду спать пораньше.
- Хорошо. Я буду работать допоздна, так что меня не жди. - ответил ей муж.
Оставшись один мистер Миллиган вновь вернулся к чтению книг по египтологии. От газового освещения немного слезились глаза, но ученый продолжал читать. На столе стоял бюст царицы Нетепти. Тонкие, грациозные черты лица, “лебединая шея”, гордо вздернутый подбородок, губы отмеченные легким налетом улыбки. Но больше всего в бюсте привлекали глаза. Они были сделаны скульптором так умело, что человеку обладающему даже крохой воображения могло показаться, что царица вот-вот, спустя тысячи лет, разомкнет веки. Эта статуэтка производила сильное впечатление на редких гостей хозяина.
Часы в кабинете пробили полночь. Мистер Миллиган попытался посмотреть на них, но сознание, на удивление вяло откликнулось на приказы тела. Боль сжала виски. Вокруг была густая темнота, настолько плотная, что ее, казалось, можно зачерпывать руками. Миллиган попытался встать. Ватные ноги не желали более поддерживать тело. Взмахнув руками мистер Миллиган упал обратно в кресло. В последней вспышке сознания он взглянул на бюст древней царицы. Выделяясь на фоне темноты белком своих глаз, она смотрела на него с нескрываемой усмешкой.