Разумеется, дорин вовсе не собирался убирать от сынишки приставленных к тому служанок и кормилицу после того, как доверит Каринда одной из ближайших родственниц сбежавшей жены. Но для того, чтобы точно знать, правильно ли слуги ухаживают за ребёнком, донне нужно было уметь всё делать самой. И не как нибудь, а лучше других.
Прижав к груди малыша, Лиарена огляделась в поисках места, где можно было бы его положить, и невольно поморщилась. В просторной, тёплой комнате, специально обустроенной для удобства ухода за новорождённым, властвовал беспорядок. Пелёнки и рубашечки, явно принесённые от прачки, небрежным ворохом лежали на широком, накрытом стёганым одеялом столе, под колыбелью валялась куча смятого грязного белья. А на поставце, где должны были храниться мази, присыпки и чистая посуда для малыша, стоял поднос с остатками ужина и несколько грязных хрустальных рожков со следами молока на стенках. Объедки и грязная посуда стояли и на невысоком столе, придвинутом вплотную к креслу. Видимо, няня имела дурную привычку ужинать прямо здесь.
Девушка сердито нахмурилась, как бы плохо ни поступила Дильяна с мужем, но к ребёнку она относилась с заботой. Нет, сама она его не кормила, и теперь стало ясно, почему. Зато кормилицу подобрала хорошую, об этом рассказывала мать, вернувшись в родной дорант с праздника, посвящённого рождению её внука и наследника Тайдира.
— Эй, соня! — легонько толкнула донна ногой сладко посапывающую няньку, — Просыпайся!
— Угу, — невнятно пробормотала та, повернулась на бок и попыталась подтянуть ноги, чтобы устроиться поудобнее.
Однако кресло оказалось маловато для такой позы. Или, наоборот, служанка крупновата, сама донна там вполне разместилась бы.
Да и Лиарена вовсе не желала смотреть на попытки девицы устроиться поудобнее, ребёнок, притихший, едва она взяла его на руки, снова начал обиженно кривить губки.
— Нянька! — ласково улыбаясь малышу, нежно пропела Лиарена и пнула засоню посильнее, — если ты не встанешь — прощайся с тёплым местом.
Впрочем, она уже почти решила сменить служанку, незачем держать при племяннике распустёху, если достаточно свистнуть, чтобы прибежало десяток работящих девиц. Работа няни у слуг всегда ценилась особо.
— Ну чего? — сердито буркнула девица, протирая кулаками глаза.
— Быстро вставай, — так же нежно приказала донна, решительно сдвинув кучу белья в сторонку и укладывая ребёнка на одеяло, — и неси мне тёплую воду.
— Какую еще воду среди ночи? — возмутилась наконец-то проснувшаяся служанка, — и вообще кто ты такая, чтобы мной командовать?!
— Я — донна Лиарена, — ласковым голосом сообщила донна, нежно улыбаясь вновь притихшему малышу, — и именно я теперь тут буду распоряжаться. А ты быстро неси воду, или прощайся с местом няньки!
— Пфух! Напугала! — презрительно фыркнула девица, поднимаясь с кресла.
Сладко потянулась, оправила юбку и направилась к двери. А уже взявшись за засов, оглянулась и ядовито усмехаясь, процедила:
— Значит, родная сестрица нашей загулявшей кошки? Ну, с приездом!
— Брысь! — очень нежно сказала Лиарена, и самым угрожающим жестом приподняла руку, в которой зажимала баночку с детской присыпкой.
Неизвестно, почему нянька поверила в грозящую ей опасность, но язык прикусила и мгновенно выскочила из комнаты. Рассерженная Лиарена зло глянула ей вслед и тотчас забыла про наглую служанку, занявшись распутыванием повивальников.
Дите тихонько и заунывно захныкало, и донна принялась нежно уговаривать его немного потерпеть.
— Сейчас, сейчас, мой маленький… еще чуточку… — ворковала она, пытаясь понять, ради чего нужно было пеленать младенца так туго?
Ведь ему уже вторая луна пошла, вон и личико какое беленькое, точно как у Дильяны. И глазки уже совсем ясные и какие-то осмысленные… у тех младенцев, которых она пеленала, были более пустыми. Или это оттого, что они поменьше? А вот волосики у Карика тёмненькие, в отца, Дили у них золотистая блондинка.
— Донна Лиарена! — позвал где-то в глубине комнат Берт.
— Я тут… — мягко, чтобы не испугать малыша отозвалась девушка и облегчено вздохнула.