Моя «лошадка» бодро катилась по шоссе в сторону Смоленска, а занявшая кресло рядом с водителем Соня решила детально повторить свою историю - видно, специально для меня. Чтобы я вдруг не надумал уехать в первый же день и забрать металлоискатель - оставшийся, кстати, в числе неликвидов на складе. Заказывали нам его какие-то авантюристы, но потом исчезли бесследно, так и не выкупив.
- Мне бабушка об этом кладе рассказывала... А ей - мать. Это что-то вроде семейной легенды. Дед моей прабабки, Станислав Горецкий, был поляком, его семью выслали после восстания, - объясняла Соня. - Когда оно было, в тысяча восемьсот шестидесятом году, кажется? Или не выслали - сами они уехали, точно неизвестно. Дед красавцем был, удачно женился - на графской дочери, получил приличное приданое, земли, усадьбу в Терёшках. Титул, конечно, ему не обломился, но семья считалась очень знатной и богатой. Да только не все ладно в ней было. Дядя прабабушки, Михаил, то ли на бегах проигрался, то ли в карты… В общем - пустил себе пулю в лоб. Да и брат деда, Казимир, тоже что-то натворил - несколько лет на каторге провел. Потом приехал к деду, тот его рядом со своим домом поселил, но наособицу. И через несколько месяцев его убитым нашли. А в деда стреляли - наверное, те же, кто брата убил... Но только он жив тогда остался.
- Да, зажигали твои предки! - с заднего сидения подал голос Макс. - Несмотря на то, что графья.
- Они не графы, я же уже объяснила. Дед был польским дворянином. А семья была интересная, это точно. У прапрапрадеда было четверо детей, Михаил, Дементий, Софья и Анна. Михаил, как я уже сказала, застрелился, Дементий женился и получил основную часть наследства, а Анну, мою прапрабабушку, с хорошим приданным выдали замуж. Только муж оказался какой-то жуткой сволочью, и через несколько лет она вернулась к брату в Терёшки - с двумя детьми. Тогда развестись было сложно, но вскоре её супруг умер, и она вышла замуж во второй раз - за священника. И тогда родился третий ребенок - моя прабабушка Елизавета.
- Это в каком же году было? - спросил Роман. В руках он держал синюю пластиковую коробочку и, разговаривая, не забывал нажимать на кнопки – играл в «тетрис».
- В конце прошлого века, - ответила Соня. - Я точно года не знаю. В революцию ей было примерно столько же лет, сколько мне сейчас. Дядя в ней души не чаял, своих детей у него не было, да и воспитывал Лизу фактически он - родители её умерли, когда она была ещё маленькой. Старших братьев отправили в Москву учиться в университете, а девочка осталась.
- Ты о кладе-то когда начнешь? - не выдержала Алиса.
- Да, о кладе… Когда началась первая мировая война, прапрадед увез жену и племянницу в Москву - боялся военных действий. Да и жениха Лизаньке хотел присмотреть в столице. А теперь смотрите - драгоценности матери-графини, драгоценности, подаренные им жене и Лизе. Уже немало. Да ещё он по московским ювелирам прошелся, решил все свободные деньги в золото и камни вложить, времена-то были смутные. По описаниям, это довольно большая шкатулка была, серебряная. Дементий с ней не расставался, считал, что так меньше риска.
- Наивный человек, - побормотал Макс.
- Ну вот. А когда в Москве начались беспорядки, они вместе с Лизиными братьями вернулись в усадьбу, - продолжала Соня. - И там их почти всех и сожгли. Одна Лиза и осталась жива.
- Это как сожгли? - заинтересовался я.
- Крестьяне местные и всякая приблудная шантрапа решили экспроприацию устроить. Пришли с кольями и рогатинами. А в доме - трое вооруженных мужчин. Прислуга к тому времени уже разбежалась. Ну, они отбивались, сколько могли, отстреливались из окон, и тогда дом подожгли. Они и сгорели заживо. Только никаких богатств не нашли - шкатулка исчезла. По легенде, её спрятали где-то в доме. И Дементий Горецкий наложил на богатства родовое заклятие, или что-то вроде того. Дескать, шкатулка может достаться только тому, в чьих жилах течет кровь нашего рода.
- Родовое заклятие? Что это еще за штука?
- Да я и сама точно не знаю… Но Дементий – он черной магией интересовался. Или белой. Не знаю точно. Интересный был человек…
- А Лиза как уцелела?
- Дядя и братья, когда увидели идущую к дому толпу, велели ей вылезать в окно, выводить из конюшни лошадь и скакать в уезд за подмогой. Только в уезде уже большевики хозяйничали… Но она жива осталась.