Придя в себя, он тут же заявил.
— Мы с Катрин не имеем никакого отношения к изготовлению пули.
— Успокойтесь месье Аббадье, вас никто ни в чем не обвиняет, — задумчиво сказал Дефоссе, — но если понадобятся в суде ваши свидетельские показания, вы готовы нам помочь? Подтвердить достоверность видео?
— Да-да конечно же, — пробормотал растеряно Марселон Аббадье.
— И что теперь дальше? — Гаетан был очень серьезен, потому что это дело принимало очень непростой оборот.
Но тут же ответил сам себе.
— Классический сюжет для Франции «Cherchez la femme!».
— Не уверен я в том, что мы найдем именно ее, — ответил я.
— Я не знаю еще чего-то? — удивленно спросил он.
Я кивнул.
— Да я тебе не все сказал.
Мы покинули апартаменты Марселона Аббадье и вышли на улицу, сели в машину. Гаетан Дефоссе не стал откладывать разговор, он повернулся ко мне, опираясь одной рукой на рулевое колесо, а другой на спинку водительского сиденья.
— У тебя, кажется, есть, что мне сказать.
— Я могу только предполагать, так как сам впервые столкнулся с подобным спауном. Девушка, может относиться к женщинам лишь условно, она существо, имеющее обманчивый образ. «Оно», именно так стоит ее называть, не имеет лица, пола — ничего из устойчивых антропометрических данных, что бы могло ее хоть как-то идентифицировать или вывести на ее настоящий след. Мы спауны, называем себя по иному, не так, как вы люди называете нас. Мы меняем свойства органических объектов. Мы видим жизнь во всех ее проявлениях. И это важно для нас. Но чтобы воздействовать на неорганические объекты, нам необходимо создавать сложнейшие имплантаты. Она же часть, как органического, так и неорганического мира. Ее возможности управлять молекулярной структурой неорганического предмета глубже, чем-либо у кого-то из нас, но на этом ее способности заканчиваются. Она создана для узкого круга задач.
Гаетан потер подбородок.
— Черт побери, — выругался он, — мутно как-то все, я ничего подобного в жизни не видел и не слышал. Даже не представляю, как теперь нужно вести расследования, когда на улице разгуливает такой профессиональный убийца.
Он повернулся и откинул голову на подголовник сиденья.
— Думаю нам нужно начинать поиск с того, кто мог бы ее создать. Создателя. Так вы спауны называете тех, биоинженеров, что вас создали?
— Да.
Но его размышления прервал входящий сигнал. Гаетан вытащил из кармана смартфон. Бросил взгляд на экран.
— Прости, друг, из департамента вызывают. Что-то стряслось.
Он вышел из машины для разговора. Я же воспользовался свободной минутой, чтобы связаться с Мюриэл.
— У нас, к сожалению пара минут, — предупредил ее я.
Но глядя на дорогой мне образ я сразу же позабыл о расследовании, об уникальном убийце — все это мне хотелось оставить здесь и вернуться к своей жене.
— Так жаль, — она разочаровано сжала губы, но тут же собралась, — тогда сразу о самом главном.
Я вывел голографическое изображение с экрана смартфона в виртуальную плоскость перед собой, чтобы лучше видеть ее лицо.
— С Кими все в порядке, все идет, как нельзя лучше, все оджибе в радостном ожидании, — она засмеялась, — думаю, в индейском племени установят тотемный столб посвященный тебе. Будет очень забавно видеть твой образ в виде громовой птицы.
— Я попрошу шамана установить столб рядом, посвященный тебе великой ведунье растений.
Мюриэл протянула руку.
— Коснись моей руки, — сказала она, — мне тебя очень не хватает.
Я протянул ладонь и коснулся ее голографической руки.
— Когда ты вернешься, тебя ожидает неожиданный сюрприз. Я решила не ограничиваться мхами, это в некоторой степени так скучно. А создать нечто удивительное для сухой и холодной поверхности Марса.
Она помолчала, выдерживая паузу. Я же неотрывно смотрел на нее.
— Почему ты не спрашиваешь о том, что это?
— Что это?
— Ах, ну какой же ты! — поморщилась она, — Это цветок! Представляешь Георг, это первый марсианский цветок. Когда Балу помогал мне разносить образцы мха на опытные участки. Мы обнаружили высокогорные цветы семейства горечавки. Подумай только, они растут на высоте трех тысяч метров над уровнем моря. Цепляются почти за голые камни, способны переносить высокогорный холод, бедную кислородом атмосферу. Я поправила их геном, и теперь они смогут выживать в самых суровых условиях.
— Разве это возможно?! Там температура колеблется от минус двухсот сорока до плюс двадцати пяти. Это будет самое невероятное растение с настоящей закалкой титанов, если не рассыплется маленькими кристалликами льда.