— Нет, — упрямо возразила Мосби. — Не разумнее. К тому времени могут пройти недели, а каждая такая неделя уменьшает возможность эффективной контратаки и дает врагу лишний шанс.
— Думаю, генерал Мосби права, — осторожно заметил Чин—Чу. — Время может иметь решающее значение.
— Да, — ответил император, — но также и информация. И я хочу получить ее, прежде чем принять окончательное решение. Спасибо, что нашли время поболтать со мной… надеюсь, вы вернетесь на бал. Еще совсем не поздно.
Слова императора означали, что аудиенция окончена. Советники встали, подошли к двери и повернулись, чтобы поклониться. Мосби сделала реверанс и собиралась выйти из комнаты, когда император поднял руку.
— Генерал Мосби…
— Да, ваше величество?
— Задержитесь на минутку. Я хочу обсудить готовность ваших войск.
Сколари уже вышла в коридор, но не успела отойти далеко и поэтому услышала слова императора и увидела, что Мосби снова вошла в кабинет. Черт побери! Император хочет ее — насчет этого можно не сомневаться, — но сумеет ли Мосби воспользоваться ситуацией? Попытаться–то она наверняка попытается.
Сколари, Уортингтон и Чин—Чу направились в танцевальный зал. Мысли их были очень разные. Мысли Сколари кипели, она уже составляла план, как ей одолеть препятствия. Мысли Уортингтона были более сдержанными, его мозг взвешивал, анализировал и оценивал. Мысли Чин—Чу были нехарактерно мрачными, когда он вспоминал то, что увидел, и думал о сыне.
Космические пехотинцы, стоящие по обе стороны от двери кабинета, смотрели прямо перед собой. Выполняя подобные задания, важно было знать, на что реагировать, а что не замечать.
Мосби закрыла за собой дверь. Император встал, обошел стол и пересек комнату. Он оказался чуть ниже ростом, чем она думала, но все–таки довольно стройным. На нем была куртка с высоким воротником, рейтузы и сапоги до колен, которые Мосби уже видела. И от него пахло дорогим мылом и одеколоном. Император остановился всего в нескольких дюймах от нее.
— Вы очень красивы. Мосби улыбнулась:
— Спасибо, ваше величество. Вы сами довольно привлекательны. И вы не теряете времени зря.
Император засмеялся. Это был низкий гортанный смех, который Мосби нашла очень сексуальным.
— Зовите меня Николай. А время слишком драгоценно, чтобы его терять. Я чувствую, мы с вами понимаем друг друга. Мы знаем, чего хотим, и не боимся это схватить.
Говоря это, император охватил ладонями груди Мосби и коснулся своими губами ее губ.
Мосби встала на цыпочки и поцеловала его. Поцелуй постепенно становился все более страстным, пока оба не задохнулись. Мосби провела рукой между его ног. То, что она нашла там, оказалось более чем удовлетворительным. Их губы разошлись, а глаза встретились.
— Вы далеко не робки. Мосби улыбнулась.
— Неужели? А император предпочитает робких генералов?
— Видимо, нет, — сдержанно ответил император. — Пойдемте в спальню. Там нам будет удобнее.
Император взял Мосби за руку и повел к другому концу комнаты. Сенсор обнаружил их приближение, и секция книжного шкафа скользнула в сторону.
— Как хитро.
— Да, — согласился император. — Хитрость и таинственность — необходимые условия для королевской власти… как была бы счастлива сказать вам моя мать.
Как и в кабинете императора, одну стену его спальни занимали высокие арочные окна, но на этом сходство заканчивалось.
Стены, ковер и огромная кровать были белые. Окна были открыты, снаружи шел дождь, и занавески слегка колыхались. Откуда–то звучала музыка и сливалась с шумом дождя, образуя новые созвучия.
Мосби огляделась, но не нашла ничего из того, что ожидала увидеть. Не было ни зеркальных потолков, ни специальной мебели, ни видеокамер. Она почувствовала облегчение и разочарование одновременно.
Император поднял брови:
— Вы не одобряете? Может, закрыть окна? Мосби улыбнулась:
— Я одобряю, и оставьте окна открытыми. Я люблю дождь.
Император был очень нежен, удивительно нежен, учитывая, что он мог взять все, чего бы ни захотел. Его руки были теплыми, медленными и терпеливыми. Они сняли ее платье, трусики и чулки. А когда она уже лежала обнаженной на кровати, коснулись ее парика.
— Мне снять это? Или ты предпочитаешь остаться в нем?
Мосби посмотрела ему прямо в глаза.
— Это целиком на твое усмотрение, Николай. Кого ты хочешь? Меня? Или женщину, которую я изображаю?
Император улыбнулся и снял парик. Ее настоящие волосы были очень короткими — просто пух, и он погладил их.
— Ты очень красива.
Мосби протянула к нему руки, и император еще несколько мгновений наслаждался тем, что видел, прежде чем принять ее объятие.