И наложу ещё один, более мощный «Кокон Тишины» уже непосредственно на Ветрова. Двойная защита. Это должно полностью изолировать его ментальные «крики» от внешнего мира.
В любом случае, непосредственная угроза миновала. Пока что.
Так я и сделал. Люди Паши пропустили меня без проблем, а сам заложник до сих пор не пришёл в себя. Моя мини-операция прошла успешно, и я, торжествуя, отправился на работу.
В клинике, на утренней планёрке, всё было буднично и предсказуемо. Место Волкова за столом пустовало, и это пустое место выглядело как выбитый в его самодовольной улыбке зуб. Без него атмосфера в ординаторской стала почти здоровой.
Варя и Оля сидели по разные стороны стола, как два генерала враждующих армий. Но обе, делая вид, что увлечены докладами, то и дело поглядывали на меня с плохо скрываемым интересом. При этом, когда их взгляды случайно пересекались, они метали друг в друга молнии.
Соперничество было в самом разгаре.
Отлично. Пусть стараются. Это может быть полезно.
После планёрки, когда все начали расходиться, я задержал Сомова.
— Пётр Александрович, минутку. Что слышно о нашем коллеге Волкове?
— Пока ничего хорошего, — он мрачно покачал головой. — Морозов держит его у себя в кабинете. Второй день уже. Говорят, даже домой не отпускает. Кормят там же.
— Держит? — я изобразил удивление. — Прямо как заложника?
— Что за формулировки, Пирогов! — Сомов дёрнулся. — Не говорите глупостей!
Я усмехнулся про себя. Просто в последнее время все вокруг берут заложников. Бандиты — аристократок и главарей. Главврачи — провинившихся ординаторов. Прямо какая-то эпидемия заложничества.
Может, и мне взять кого-нибудь? Чтобы не отставать от моды.
Глафиру Степановну, например. Хотя нет, за неё выкуп никто не даст. Ещё и приплатят, чтобы не возвращал.
— Идите работайте, Пирогов, — буркнул Сомов, видя мою усмешку. — И поменьше философствуйте. У вас и так дел хватает.
Он был прав. Дел хватало. Нужно было проверить Синявина, разобраться с Воронцовой и спланировать нашу «прогулку» с Аглаей. День обещал быть насыщенным.
Я шёл по коридору терапевтического отделения и впервые за долгое время чувствовал себя… комфортно. Коллеги, ещё вчера смотревшие на меня свысока, теперь кивали с уважением. Враги были повержены или запуганы. А в Сосуде было целых пятьдесят семь процентов. Можно было немного расслабиться.
В коридоре на моём плече заёрзал Нюхль. Я почувствовал, как он готовится спрыгнуть и отправиться на свою привычную охоту за умирающими.
— Куда собрался, неугомонный? — спросил я мысленно.
Вместо мысленного ответа Нюхль устроил целое представление прямо у меня на плече. Он лёг на спину, картинно сложил когтистые лапки на груди, высунул язык и замер, изображая покойника. Затем вскочил и отчаянно замахал лапой в сторону хирургического отделения.
Понятно. Искать умирающих. Работа не ждёт.
— Стой. Будь рядом. Живы пока достаточно. И что-то мне подсказывает, что твои… особые таланты… скоро понадобятся для чего-то более интересного, чем просто поиск клиентов.
Нюхль недовольно цокнул челюстями, но подчинился. Он любил охоту. А я предлагал ему сидеть в засаде. Скука.
Я как раз шёл к палате Воронцовой, чтобы проверить результаты её анализов и продолжить лечение, когда увидел впереди две знакомые фигуры.
Михаил Волконский, в своём идеально отглаженном халате, вышагивал рядом с пожилым аристократом. Высокий, сухой, с идеально прямой военной выправкой, седыми висками и тростью с массивным серебряным набалдашником. Его лицо было похоже на маску — никаких эмоций, только сталь в глазах.
Я инстинктивно замедлил шаг, прислушиваясь.
— … уверяю вас, граф, в нашем отделении — лучшее диагностическое оборудование во всей Империи! — подобострастно вещал Волконский. — Мы найдём любую аномалию! Диагностика на высшем уровне!
— Меня интересует не ваше оборудование, молодой человек, а результат, — отрезал аристократ, и его голос был холоден, как лёд. — С тех пор, как моя дочь пропала, это проклятое сердце так и шалит. Приступы, головокружение… У вас есть неделя, чтобы поставить меня на ноги.
Граф? Дочь пропала? Неужели…
— Конечно, граф Ливенталь, — продолжал лебезить Волконский, совершенно не обращая внимания на суть его слов. — Мы проведём полное обследование! К тому же, мои связи в городской полиции… мы можем помочь и с поисками…
Ливенталь! Отец Аглаи! Вот это удача! Судьба сама принесла мне в руки главный козырь. Он ищет дочь и одновременно нуждается в лечении. А дочь — у меня. Идеальный расклад. Осталось только правильно его разыграть.