Глава 7
Будильник прозвенел в половине шестого, вырвав меня из неглубокого сна. Нюхль недовольно зашевелился на подоконнике, но остался невидимым — утренний свет ему явно не нравился.
— Пойдёшь со мной? — спросил я, застёгивая свежую рубашку. — Будешь моим личным детектором смерти.
В воздухе рядом со мной сформировался полупрозрачный Нюхль и кивнул костяной головой.
Архилич Тёмных Земель, идущий на работу к восьми утра, и его фамильяр, который боится солнечного света. Мы отличная пара.
Фамильяр спрыгнул с подоконника и снова растворился в воздухе. Только лёгкое искажение пространства выдавало его присутствие рядом с моей ногой.
В терапевтическом отделении уже кипела жизнь. Медсестры сновали по коридорам с подносами, раздавая утренние лекарства. Санитары с грохотом катили тележки с чистым постельным бельём. Где-то в конце коридора надрывался электрический звонок вызова.
Ординаторская встретила меня густым запахом крепкого кофе и приглушёнными разговорами. За длинным столом сидело человек десять — врачи разного возраста и пола, одетые в белые халаты.
— А, Пирогов! — Сомов поднялся из-за стола, привлекая всеобщее внимание. — Как раз вовремя. Коллеги, представляю вам нашего нового сотрудника, Святослава Пирогова. Будет работать у нас по совместительству. Прошу любить и жаловать.
Реакция была смешанной.
Молодая женщина-врач с усталой, но доброй улыбкой, приветливо кивнула. Пожилой седовласый мужчина в очках оторвался от бумаг и кивнул равнодушно, словно я был не новым коллегой, а предметом мебели.
В дальнем углу я заметил Ольгу и Варвару. Они сидели рядом, что-то обсуждая за чашкой чая. Услышав мою фамилию, они замолчали. Ольга бросила на меня быстрый, испуганный взгляд и тут же уставилась в свою чашку, словно на дне был написан ответ на все её вопросы.
Варвара же, наоборот, посмотрела прямо на меня — долго, изучающе, без тени улыбки, а затем подчёркнуто медленно отвернулась к окну, давая понять, что для неё я — пустое место.
Забавно. Ночью я спасаю их пациента, вытаскивая их из катастрофы, которая могла стоить им карьеры. А утром они воротят носы, словно я не спаситель, а виновник их проблем. Благодарность — товар скоропортящийся. Особенно когда она смешана со страхом.
А вот полная дама лет пятидесяти с жёстким, властным лицом и высокой причёской смотрела на меня с откровенной, неприкрытой враждебностью.
— Глафира Степановна, наша старшая медсестра, — представил её Сомов.
— Ещё один выскочка, — произнесла она не бормоча, а чётко и громко, чтобы все слышали. — Мало нам своих бездельников.
— Рад знакомству, — сказал я спокойно, глядя ей прямо в глаза.
Меня её мнение мало интересовало.
— Это Константин, наш ординатор, — Сомов указал на молодого человека с идеально прилизанными волосами, который тут же вскочил со своего места.
— Очень рад новому коллеге! — воскликнул он с преувеличенным, почти приторным энтузиазмом. — Я слышал о вашем вчерашнем подвиге! Феохромоцитома! Блестяще! Это же надо, такая редкая патология! Я читал о ней в «Вестнике эндокринологии» за прошлый год! Вы просто гений!
Подхалим. Таких в любом коллективе хватает. Полезные, но скользкие. Нужно держать ухо востро.
— А это Егор Волков, — Сомов кивнул на мужчину лет тридцати с тяжёлой челюстью и неприятным, оценивающим взглядом. — Тоже ординатор.
Волков смерил меня взглядом с ног до головы, громко хмыкнул и отвернулся, демонстративно начиная разговор с соседкой.
А вот и местный альфа-самец. Явно не рад появлению конкурента.
Внезапно одна из молоденьких медсестёр, стоявшая у шкафа с медикаментами, тоненько вскрикнула.
— Там! В шкафу! Что-то зелёное! — испуганно вопила она, отбегая от шкафа.
Все обернулись. Дверца большого медицинского шкафа из нержавеющей стали была приоткрыта, и из щели действительно пробивалось слабое, пульсирующее зелёное свечение.
Нюхль, я тебя точно упокою. Повторно и окончательно.
Переполох начался мгновенно. Все вскочили со своих мест, глядя на шкаф.
— Наверное, проблемы с вентиляцией, — сообщил я. — Иногда некоторые виды плесени, попав в определённые химические условия, могут фосфоресцировать.
— Плесень⁈ В моём отделении⁈ — Глафира Степановна побагровела, её голос загремел на всю ординаторскую. — Да я вас всех! Я сейчас же вызову санэпидемстанцию! Нас закроют на карантин!
— Успокойтесь, Глафира Степановна, не стоит поднимать панику, — вмешался Сомов, сохраняя олимпийское спокойствие. — Пирогов, будьте добры, проверьте шкаф. Если там действительно плесень, немедленно примем меры.