— А вы не похожи на обычных врачей, доктор Пирогов, — лукаво произнесла она. — Они обычно просто уговаривают или угрожают.
— Я предпочитаю понимать своих пациентов, а не лечить их, как бездушные механизмы, — констатировал я.
— И часто это срабатывает? — в её голосе появились игривые, кокетливые нотки.
— Давайте проверим, — предложил я, незаметно доставая из кармана одноразовый шприц и ватку со спиртом. — Но сначала — отвлекающий манёвр. Расскажите о вашей последней поездке. Вы ведь недавно вернулись? Куда ездили?
Её монолог о пляжах Ниццы был моим прикрытием. Пока она с энтузиазмом жестикулировала одной рукой, описывая какого-то наглого официанта, моя левая рука нашла идеальную вену на сгибе её локтя, а правая совершила молниеносный, почти невидимый укол.
Комар укусил бы больнее.
— … и представляете, этот идиот перепутал заказы! Мне принесли какую-то рыбу вместо фуа-гра! — широко раскрыв глаза, говорила она.
— Всё готово, — сказал я, прижимая ватку и заклеивая место укола пластырем.
— Что? — она ошарашенно посмотрела сначала на свою руку, потом на меня. — Но… я же ничего не почувствовала! Совсем!
— В этом и фокус, — я убрал наполненную пробирку. — Страх заставляет мышцы напрягаться, от этого процедура становится болезненной. А когда вы расслаблены и увлечены рассказом…
— Невероятно! — она смотрела на меня с неприкрытым, почти детским восхищением. — Доктор, вы просто волшебник!
— Просто опытный врач, — ответил я. — Результаты будут завтра. Отдыхайте.
— Доктор Пирогов, — окликнула она, когда я уже направился к двери. — Спасибо. И… приходите завтра лично. Я хочу услышать результаты именно от вас.
Тонкий, но вполне определённый намёк.
Отлично. Я не только избежал скандала, но и, кажется, приобрёл влиятельную поклонницу.
Я вышел из палаты, чувствуя на себе её заинтересованный взгляд. В коридоре меня уже ждал Сомов. Он стоял, прислонившись к стене, и в его глазах читался немой вопрос.
— Скандала не было, — коротко отчитался я, протягивая ему образцы. — Кровь взята. Пациентка спокойна.
— Я слышал, — он едва заметно кивнул. На его лице промелькнуло удивление, смешанное с уважением. — Вы действительно не такой, как все, Пирогов. Отнесите пробирки в лабораторию лично и дождитесь предварительных результатов.
Он протянул мне обратно штатив с драгоценной кровью.
— Чтобы не было больше инцидентов, — добавил он многозначительно, и в его взгляде читалось недвусмысленное предупреждение, адресованное не только мне, но и невидимым врагам в этих стенах.
Лаборатория располагалась на втором этаже и представляла собой большое, залитое светом помещение. Здесь пахло спиртом, озоном и едкими химическими реагентами.
Вдоль стен тянулись ряды столов, заставленных сложным оборудованием. Что-то тихо жужжало, что-то мерно гудело. В стеклянных колбах пузырились разноцветные жидкости.
На анализаторах крови и тканей мерцали сложные рунические символы. За одним из столов, склонившись над мощным микроскопом, сидел молодой лаборант в очках с толстыми линзами и что-то бормотал себе под нос.
— Анализы от Золотовой, — сказал я, ставя штатив с пробирками на специальный приёмный столик. — Срочные. От доктора Сомова.
— Понял, — кивнул лаборант, не отрываясь от своего занятия. — Минут двадцать придётся подождать.
Я устроился на высоком табурете у окна, глядя на внутренний двор клиники и стал поглаживать невидимого Нюхля.
Мысли снова вернулись к странному замечанию доктора Мёртвого. Что он имел в виду под «мёртвые иногда благодарят больше»? Это была просто фигура речи, чёрный юмор старого циника? Или в его словах крылось нечто большее, знание, недоступное мне?
— Надо же, кого я вижу, — знакомый презрительный голос вырвал меня из размышлений.
Михаил Волконский, собственной персоной, стоял, лениво опираясь о дверной косяк. На нём был идеально сшитый костюм, начищенные до зеркального блеска туфли, а на пальце сверкал массивный перстень с родовым гербом. Он держал в руках папку с чьими-то результатами.
— Волконский, — кивнул я.
Снова он. Удивительно, как некоторые люди умудряются быть одновременно и ничтожными, и навязчивыми. Как комар, который жужжит над ухом, — не опасно, но раздражает.
— Господин Волконский для таких, как ты, — поправил он, медленно подходя ближе. Его взгляд был полон спеси. — Бастард из морга решил поиграть в настоящего доктора? Сомов, видимо, совсем из ума выжил, раз пускает… таких… к приличным пациентам.
— Я не вижу здесь никаких господ, Волконский, — ответил я, даже не повернув головы в его сторону и продолжая смотреть в окно. — Только одного перепуганного мальчика, который пытается самоутвердиться за счёт фамилии. Если у тебя есть что сказать по делу — говори. Если нет — не мешай мне ждать результаты анализов.