Прекрасно. Доверие растёт. Ещё немного, и у меня будет не просто спасённая пациентка. У меня будет ценный источник информации и, возможно, ключ к одному из самых охраняемых архивов в этой Империи. Нужно лишь правильно разыграть свои карты.
После спокойной ночи и неожиданно вкусного завтрака, приготовленного Аглаей, я был почти в хорошем настроении.
Почти.
Утреннее метро встретило меня знакомым, неприятным ощущением чужого, пристального взгляда. Я поднял глаза. Так и есть — серый плащ в дальнем конце вагона. Он вернулся.
Снова? После трёхдневного перерыва Морозов возобновил наблюдение.
Интересно. Либо мой разговор с Бестужевым дошел до него через какие-то каналы, и он понял, что я не так прост. Либо он просто готовит что-то серьёзное и не хочет спугнуть меня раньше времени. Либо все это вместе взятое.
Третий вариант казался наиболее вероятным.
Впрочем, дёргаться не стоило. Я спокойно дочитал в журнале статью о применении новых рунических антисептиков и вышел на своей станции. Серый плащ последовал за мной, держась на расстоянии.
Пусть следит. Всё равно ничего интересного не увидит — обычный врач идёт на обычную работу. Что он вообще хочет нового увидеть в моих поездках на работу и с неё? Или переживает, что я не приду вовремя?
В ординаторской уже собрался весь наш маленький террариум единомышленников.
Воздух был словно наэлектризован. Волков сидел во главе стола, как непризнанный король, и сверлил меня взглядом, явно замышляя очередную пакость. Костя-подхалим нервно теребил ручку — похоже, хотел подойти ко мне и что-то спросить, но боялся гнева своего патрона.
А вот Варвара и Ольга демонстративно расселись по разным углам комнаты, создав между собой ледяную пустыню.
Ага, последствия моего «дружеского» разговора с Ольгой.
Волков умудрился стать яблоком раздора между двумя подругами. Впрочем, это даёт отличный повод подкатить к Варе. Дамы в состоянии конфликта и обиды особенно восприимчивы к проявлениям сочувствия.
Нужно будет разыграть эту карту. Тогда я смогу выудить из девушки больше информации.
Сомов вошёл ровно в восемь, как всегда, с чашкой дымящегося кофе в руке.
— Доброе утро, коллеги. Начнём с отчётов. Егор, как дела у вашего пациента с неясной лихорадкой из десятой палаты?
Волков выпрямился, и его лицо залилось краской. Он начал с преувеличенным воодушевлением:
— Пётр Александрович, рад доложить, что моя тактика агрессивной антибактериальной терапии принесла плоды! После подключения третьего антибиотика резерва температура у пациента наконец-то стабилизировалась. Полагаю, мы имеем дело с редким, полирезистентным штаммом. Ещё пара дней, и мы полностью подавим инфекцию.
И тут это произошло.
Я почувствовал, как невидимый Нюхль, который до этого дремал у меня под подолом халата, скользнул под стол.
Он подкрался сзади к стулу Волкова и с силой дёрнул его за белоснежный халат. И откуда в этом мелком скелете столько силы? Хотя в прошлом мире он и не такое вытворял.
Волков, который как раз пафосно размахивал руками, описывая свои «успехи», потерял равновесие, взвизгнул и подскочил, едва не ткнув себя пальцем в глаз. Он резко обернулся. За его спиной, разумеется, никого не было.
— Что… кто… — пробормотал он, растерянно ощупывая свой халат.
— Проблемы, Егор? — холодно поинтересовался Сомов.
— Я… мне показалось… кто-то дёрнул меня за халат, — Волков покраснел ещё сильнее, понимая, как глупо это звучит.
Варвара не выдержала и прыснула в кулак. Ольга демонстративно закатила глаза. Костя-подхалим изобразил на лице вежливое недоумение.
— Нюхль, ты неподражаем, — мысленно похвалил я фамильярна. — Момент чистой, незамутнённой комедии.
— Может, сквозняк? — предположил я с самым невинным и участливым видом. — Здесь действительно сильно дует из-под двери.
Волков бросил на меня подозрительный взгляд, полный ненависти, но возразить не смог. Он скомкано сел обратно, явно выбитый из колеи.
— Продолжайте, — сухо сказал Сомов.
Но весь запал Волкова испарился. Он невнятно закончил свой доклад под едва сдерживаемые смешки коллег.
Остальные отчёты прошли без происшествий. Когда планёрка подходила к концу, Сомов вдруг сказал:
— Так, все свободны. Пирогов, задержитесь.
Все смешки и перешёптывания мгновенно стихли. Остаться после планёрки с заведующим— это не предвещало ничего хорошего.
Чёрт.
А я как раз собирался перехватить Варвару у кофейного аппарата и предложить ей чашку «сочувствия». Придётся отложить светские манёвры и готовиться к разбору полётов.