— И какие коэффициенты? — поинтересовался я из чистого любопытства.
— На Волконского — один к полутора. Он считается фаворитом, потому что Решетов — его покровитель, — пояснил Фёдор. — На тебя — один к трём. Но я не поддался общему мнению! — он гордо выпятил грудь. — Поставил на тебя свою месячную зарплату! Не подведи, друг!
Месячная зарплата ординатора. Сумма не то чтобы огромная, но для Фёдора — более чем существенная.
— Надеюсь, ты не останешься голодным до следующего жалованья, — я усмехнулся и, достав из кармана кошелёк графа Акропольского, вытащил оттуда несколько крупных купюр. — Держи. Поставь ещё и от меня. На мою победу.
— Ты… ты ставишь сам на себя⁈ — Фёдор округлил глаза.
— Уверен, Волконский сделал то же самое. Это называется уверенность в своих силах, друг мой, — я подмигнул. — Беги, пока букмекеры не закрыли приём ставок.
Он, сияя от восторга, умчался с быстротой гончей, учуявшей зайца. А я направился в ординаторскую. Нужно было дождаться анализов. Там меня ждал ещё один сюрприз. В своём любимом кресле у окна, закинув ногу на ногу, восседал Сомов.
— А, Пирогов. Как поживает наш главный гладиатор? Главный участник медицинского события года?
— Пока что жив, — осторожно ответил я. — Слышал, вы тоже сделали ставку, Пётр Александрович?
— Дорогой мой, — он расхохотался. — Конечно поставил. И хочу проследить, чтобы мои инвестиции не пропали зря. Я поставил на тебя очень приличную сумму. Так что не подведи. Могу помочь с диагнозом? — предложил Сомов с хитрой улыбкой. — Чисто по-дружески.
— Спасибо, но я предпочту победить своими силами, — вежливо отказался я.
— Правильно, — одобрил он. — Настоящая победа должна быть честной.
— Кстати, о честности, — спросил я. — Что там с нашим Волковым?
Сомов помрачнел.
— Не знаю. Его никто не видел несколько дней. Думаю, Морозов с ним основательно… побеседовал. Нельзя лезть в дела кланов таким наглым и опасным способом. А вот с Воронцовой как? Пришли результаты её КТ?
Я быстро глянул в планшет. Действительно, результаты были загружены.
— С ней всё хорошо, — ответил я. — Опухоль локализовали, она маленькая, операбельная. Скоро назначим операцию. Прогноз самый благоприятный.
— Отлично! — Сомов поднялся из кресла. — Ну что ж, иди, ставь свой диагноз. Я займусь твоими пациентами пока. Не подведи меня, Пирогов. И помни — всё отделение, нет, вся больница сейчас смотрит на тебя. Никакого давления, конечно.
Я ушёл, а он остался один. Давления, конечно, никакого. Просто на кону моя репутация, деньги Фёдора, деньги Сомова и, что самое смешное, моя собственная ставка. Что ж, пора было выигрывать.
Когда я вернулся в диагностическое отделение, оно уже не было храмом тишины. У стен смотровой собралась небольшая, но представительная толпа. Я узнал заведующего хирургией Краснова, нашего Костика, даже пару седовласых профессоров из академии.
Видимо, новость о первой в истории «Белого Покрова» медицинской дуэли разлетелась по всем этажам, как вирус.
Решетов недовольно косился на незваных зрителей, но выгнать их не решался — слишком уж влиятельные персоны пришли посмотреть на представление.
— А вот и результаты биохимии! — торжественно, как глашатай на королевском турнире, объявил он, принимая планшет от подбежавшего лаборанта.
На большом настенном экране, подключенном к системе, высветились цифры. Я впился в них взглядом, и внутри что-то радостно ёкнуло.
Вот оно! Ключ. Доказательство.
НАТРИЙ — 118 ммоль/л (резко снижен).
КАЛИЙ — 6,8 ммоль/л (резко повышен).
Волконский просиял, как начищенный до блеска медный самовар. Он повернулся к собравшимся, как актёр, вышедший на поклон после удачной премьеры.
— Ну вот! Что я и говорил! — его голос звенел от триумфа. — Острая почечная недостаточность на фоне септического шока! Гиперкалиемия и гипонатриемия — это же классические, хрестоматийные признаки! Почки отказывают, отсюда и этот электролитный дисбаланс. Решетов, вы согласны?
Заведующий диагностическим отделением важно кивнул, поглаживая свою аккуратную бородку.
— Безусловно, Михаил. Картина полностью укладывается в сепсис с развитием полиорганной недостаточности. Необходимо немедленно начинать коррекцию электролитных нарушений, усилить антибактериальную терапию и, возможно, потребуется гемодиализ, — ответил он.
Я смотрел на те же самые цифры, но видел совершенно другую, гораздо более изящную и зловещую картину. Слишком уж правильным, почти идеальным был этот электролитный сдвиг.
Почки при сепсисе отказывают медленно, постепенно, а здесь — резкий, почти математически точный дисбаланс: натрий — вниз, калий — вверх. Это не следствие шока. Это его причина.