Я мысленно проверил Сосуд. Девяносто процентов. Значит, на трансформацию энергии и последующий призыв Костомара ушло около двадцати процентов.
Разумный, почти выгодный расход для такого результата. Я получил не только решение проблемы с избытком Живы, но и верного, абсолютно преданного слугу.
Но это создавало новую, парадоксальную проблему.
Раньше я искал любой повод, чтобы помочь — вправить позвонок, снять мигрень, дать совет. Теперь же мне нужно было избегать этого.
Любая, даже самая мелкая медицинская помощь — снятый приступ астмы у посетителя, вовремя данный совет по диете, вправленный вывих у санитара — могла принести те самые недостающие десять процентов и снова переполнить Сосуд.
Мне нужно было на время стать «плохим» доктором. Чёрствым, безразличным, проходящим мимо чужих мелких страданий. Задача для Архилича несложная, но для доктора Пирогова, который как раз начал зарабатывать репутацию «чуткого и внимательного диагноста» — весьма непростая.
План сформировался сам собой. Чтобы не избегать Живы, мне нужно было научиться её контролировать. Вмещать в сосуд не весь поток. Либо же найти артефакт, куда можно отправлять излишки, если такой вообще существует в этом мире.
Проблема была не в избытке энергии, а в узости «канала» — в этом слабом человеческом теле Сосуд был слишком мал и неэластичен. Его нужно было расширить.
В прошлой жизни я проводил подобные ритуалы для своих самых способных учеников, чтобы укрепить их резервы некромантской энергии. Принцип был тот же, только полярность другая. Мне нужно было не «углубить тьму», а «укрепить свет».
Для этого требовались две вещи. Во-первых, спокойная обстановка, где никто не помешает. Моя квартира идеально подходила. Во-вторых, два «якоря» — один из мира живых, другой из мира мёртвых, чтобы стабилизировать потоки двух противоположных энергий.
Нюхль и Костомар. Идеальные кандидаты со стороны мёртвых, а со стороны живых в моём доме много разных кандидатов. Та же Аглая. Думаю, ей будет очень интересно поучаствовать.
Но ритуал нельзя было проводить сразу. Костомар только что был вырван из своего мира. Ему нужно было время, чтобы его астральное тело стабилизировалось в этой реальности. Хотя бы до вечера.
Значит, до вечера я должен был ходить по лезвию ножа, стараясь не получить лишней благодарности. Иначе мне снова придется кого-то призывать или воскрешать, а это чревато… бррр. Даже вспоминать не хочу.
А вечером мы проведём ритуал, который либо решит проблему с переполнением, либо… взорвёт меня изнутри.
Интересный будет эксперимент.
Итак, что мы имеем?
Эксперимент с переполнением Сосуда проведён. Неприятно, но не смертельно. Урок усвоен. Теперь можно было заняться планомерной стабилизацией и укреплением всей системы.
Я не просто выживал. Я начинал отстраивать свою маленькую империю. С двух верных слуг и ритуала, который должен был сделать меня сильнее, чем когда-либо в этом теле.
Всё великое начинается с малого.
Только вот регламенты и пациентов никто не отменял. Я должен был осмотреть пациентку Воронцову. Это сейчас мне Жива не особо нужна, но в будущем точно понадобится. А терять такое прибыльное место работы у меня желания нет.
Буду максимально аккуратен. К тому же Воронцова меня уже поблагодарила.
Я вошёл в палату к ней. Она лежала в кровати, опутанная проводами и трубками, но, в отличие от вчерашнего хаоса, всё работало в штатном, спокойном режиме. Мониторы показывали стабильный ритм сердца, а в мочеприёмнике, который вчера был пуст, уже плескалась почти прозрачная жидкость. Почки работали.
Сама Марина Вячеславовна не спала. Она полулежала, приподнятая на подушках, и, несмотря на бледность и слабость, пыталась вязать. Её руки двигались медленно, неуверенно, но она упрямо продолжала работу над очередным пёстрым детским носочком.
В глазах, хоть и уставших, появился живой, осмысленный блеск. Она боролась за свою жизнь.
— Доктор! — она слабо улыбнулась, заметив меня. — Вы пришли.
— Обещал ведь, — я подошёл к кровати. — Как вы себя чувствуете?
— Слабость… ужасная, — призналась она. — Но боли нет. И страха тоже.
— Это радует.
— Я вам так благодарна! Чувствую себя почти здоровой! Только вот душа не на месте.
— Рад это слышать. А что с душой?
— Ох, не спрашивайте, — её лицо омрачилось, и она отложила вязание. — Ванечка… помните, я вам вчера упоминала о нём? Мой самый шустрый мальчишка из приюта… Он же попал под машину. Лежит в городской детской больнице, а тамошние врачи… они, кажется, не понимают, что делают.
Я внутренне напрягся. «Городская детская больница». Не элитная клиника. Значит, врачи там, скорее всего, перегружены и не имеют доступа к лучшим технологиям. Идеальная почва для врачебных ошибок. Идеальный источник Живы.