Пока Алексей приходил в себя, морщась от боли, я незаметно прикрепил к изнанке воротника его рубашки небольшой, плоский амулет. Простейшее устройство для блокировки ментальной связи. Его магия за считаные часы впитается в тело Алексея и будет работать до тех пор, пока не выветрится.
Я не мог позволить Аглае снова почувствовать его боль и сорвать мой тщательно выстроенный план. Пару недель тишины в эфире. А что будет потом — уже не будет меня касаться.
— Можете идти, — сказал я, отпирая тяжёлые кандалы ключом, который Костомар бесшумно снял с пояса одного из охранников. — Охрана нейтрализована. У вас есть десять минут до того, как они начнут приходить в себя.
На самом деле проспят они долго, но мне хотелось разобраться с Алексеем как можно скорее.
— Спасибо, док, — он с трудом поднялся, опираясь о стену. Его взгляд был серьёзным, в нём не было бандитской спеси. — Ты спас меня. Не раз. Я этого не забуду. Я в долгу.
И в этот момент меня накрыла волна.
Это была не та тёплая, мягкая благодарность, которую я получал от пациентов в клинике. Это была иная Жива — резкая, концентрированная, как глоток чистого спирта.
Благодарность воина, вытащенного из плена. Благодарность лидера, которому вернули свободу и шанс на месть. Она была смешана с уважением, с признанием моей силы и хитрости.
Поток был мощным, почти ошеломляющим. Тридцать процентов. Сосуд внутри меня довольно загудел, впитывая эту концентрированную энергию. Долг, который копился с той самой первой перестрелки, был уплачен. С лихвой.
Восемьдесят пять процентов внутри!
— Мы в расчёте, — отрезал я, убирая инструменты. Я получил свою плату сполна. — Идите.
Он кивнул и, не говоря больше ни слова, исчез в темноте коридора. С этим должником было покончено.
Мы с Костомаром вернулись домой уже под покровом ночи.
Я отправил его на «пост» — замереть в углу комнаты в позе анатомического пособия, а сам выделил себе ровно три часа на восстановление. Сон для меня был не отдыхом, а функцией, такой же, как дыхание.
Я лёг на кровать и волевым усилием отключил сознание, погрузившись в глубокий, лишённый сновидений мрак.
А проснулся за минуту до того, как должен был зазвонить будильник. Рассвет только-только начал полосовать свинцовое небо над Москвой, когда я вошёл в комнату Аглаи. Город ещё спал, но для нас время мирного сна закончилось.
Я осторожно потряс её за плечо.
— Вставайте. Мы уезжаем.
— Что? Куда? — она села на кровати, протирая глаза. Сонная, растрёпанная, она выглядела как ребёнок. — Что происходит?
— Потом объясню. Одевайтесь, быстро, — мой голос был твёрдым, не допускающим возражений. Времени на сантименты не было.
Костомар, одетый для выхода в «свет» в мой самый большой свитер и старый плащ, уже стоял у двери с двумя наспех собранными сумками в костлявых руках. Он был готов.
Стук в дверь прозвучал как удар молота по наковальне. Резкий, требовательный, злой. Это я тоже предвидел.
Аглая замерла, и её лицо в одно мгновение стало белым, как больничная простыня. Костомар бесшумно встал между нами и дверью, его силуэт в полумраке прихожей выглядел угрожающе.
— Док, открывай! Я знаю, что ты там! — голос Паши Чёрного Пса, лишённый всякого утреннего благодушия, не предвещал ничего хорошего.
Я жестом показал Аглае спрятаться в ванной и пустить там воду.
Она, спотыкаясь, бросилась в указанном направлении. Я сделал глубокий вдох, сбрасывая с себя напряжение диверсанта и надевая маску сонного, слегка раздражённого доктора.
Взъерошил волосы, потёр глаза и, накинув халат, приоткрыл дверь.
— Доброе утро, Паша. Пожар? — сонным голосом спросил я.
На пороге стоял он. Глаза красные от бессонной ночи и ярости, на скуле — свежая ссадина. Ночь у них явно была весёлой.
— Не слышал, что ночью происходило? — его глаза буравили меня, пытаясь заглянуть за мою спину.
— Нет, — я лениво пожал плечами, прикрывая дверь плечом. — Спал как убитый. А что было?
— Волк сбежал, — процедил он сквозь зубы. — И кто-то ему помог. Двоих наших вырубили. Чисто, профессионально.
— Печально. Но при чём тут я?
Он сделал шаг вперёд, пытаясь заглянуть мне через плечо в квартиру.
— Хочу проверить.
Я не сдвинулся с места, блокируя ему проход.
— Нет, — твёрдо сказал я. Мой голос потерял сонливость, в нём зазвенел металл.
И в этот самый момент, как по заказу, из глубины квартиры, из-за двери ванной донёсся отчётливый шум льющейся воды. Паша напрягся, его взгляд метнулся в сторону звука.
— Кто там у тебя, док? — его голос стал тише, но опаснее.
Я сделал небольшую паузу, изображая гнев.