— Это так не останется, Пирогов! Ты меня оскорбил!
— Я это слышу уже третий раз за этот месяц. Можно уже начать пропускать мимо ушей, как белый шум. У тебя есть что-то новое в репертуаре, или мы снова будем слушать эту старую, заезженную песню?
— Ты назвал меня пустозвоном⁈ — он отлепился от стены, его кулаки сжались. — Это оскорбление чести! Я требую сатисфакции! Я вызываю тебя на дуэль!
Я чуть не поперхнулся чаем от смеха.
— Какая дуэль? Окстись, Волконский. Мы в двадцать первом веке, а не в девятнадцатом. К тому же я с пятидесяти метров мухе в глаз попадаю. Это будет не дуэль, а публичная казнь. Успокойся, выпей травяного чаю, тебе полезно для нервов.
— Я тебя не боюсь! — он выпятил грудь, как петух. — Мы должны сразиться! Моя честь этого требует!
Я допил чай и с хрустом смял стаканчик, бросив его в урну.
— Знаешь что? А давай. Давай сразимся. Но на нашем поле. Здесь, в стенах этой клиники.
Он моргнул, явно не понимая.
— Это… это как?
— Очень просто. Медицинская дуэль, — сверкнул я глазами.
Глава 2
Волконский всё ещё стоял у автомата, лихорадочно переваривая моё предложение. Вокруг нас уже начала собираться небольшая толпа из любопытных медсестёр и пары скучающих ординаторов, которые слышали мои громкие крики о дуэли.
— Как это — медицинская дуэль? — наконец выдавил он. — Что за бред ты несёшь?
— Всё очень просто, Михаил, — я отошёл от автомата, давая место следующему в очереди, и заговорил спокойно, но так, чтобы все вокруг слышали. — Никаких пистолетов. Никакой крови. Только чистый интеллект. Мы идём к Сомову. Просим его дать нам одного, сложного, «неясного» пациента, который только что поступил. Которого ещё никто не видел. И ставим ему диагноз. Без опроса, без сбора анамнеза. Только объективные данные: осмотр, пальпация, аускультация и результаты лабораторных анализов. Кто первый назовёт точный, подтверждённый диагноз — тот и победил.
— Это невозможно! — возмутился он. — Без подробного опроса пациента нельзя поставить точный диагноз! Это основы медицины!
Конечно, нельзя. Для тебя. Потому что ты привык, что пациенты сами подробно рассказывают тебе, что и где у них болит. А думать головой — это не твоё. Ты — исполнитель, а не диагност.
— Всё с тобой понятно, дуэлянт, — улыбнулся я. — Струсил? Испугался, что без подсказок пациента твой хвалёный диплом окажется просто красивой бумажкой?
Его лицо из красного стало пунцовым. Я попал в самое больное место — в его профессиональную гордость. Специально говорил так, чтобы вывести его из себя.
— Я не трушу! — взвизгнул он. — Я принимаю твой вызов, бастард!
— Отлично. Когда начинаем? Я готов хоть сейчас.
И тут он поплыл.
— Только… не сегодня, — он вдруг засуетился, лихорадочно ища предлог. — У меня… у меня сегодня важные консультации. Да! В диагностическом отделении. С профессором!
— Ага, конечно, — я кивнул с самым серьёзным видом. — Только у тебя, разумеется, важные дела. А я-то тут так, прохлаждаюсь. Между спасением умирающих от карциноидного криза и вытаскиванием пациентов из клинической смерти. Мелочи, не стоящие внимания.
— Дуэль будет завтра с утра, — Волконский сверлил меня взглядом, полным чистой ненависти.
— Как скажешь, — пожал плечами я. — К вашим услугам в любое время дня и ночи.
Он резко развернулся и ушёл, громко и демонстративно стуча каблуками. Толпа зевак начала расходиться, оживлённо перешёптываясь. Слухи о предстоящей дуэли разлетятся по клинике быстрее любой инфекции.
Завтра будет интересный день. Очень интересный.
Посмотрим, на что способен наш мажор без папиных связей и подсказок от пациентов. Это будет не просто сражение. Это будет публичная казнь его репутации.
Я шёл по коридору, а у лестницы, ведущей в морг, меня уже ждал Нюхль. Он материализовался из воздуха, гордо держа в своих костяных челюстях смартфон последней модели.
Дорогая, блестящая игрушка из стекла и металла — тысяч за сто, не меньше. Выглядел питомец как дикарь из джунглей, нашедший диковинный артефакт.
— Молодец, — я похвалил его, забирая телефон. — Никто не видел, как ты вытаскивал его из сейфа Глафиры?
Ящерица гордо выпятила свою несуществующую грудную клетку и с презрением фыркнула, мол: «Хозяин, ты меня обижаешь своей недооценкой моих воровских талантов».
Я включил экран. Конечно. Пароль. Шесть цифр.
Мысленно перебрал варианты. Дата рождения? Слишком просто и предсказуемо. Последние цифры его личного номера? Возможно. Но у меня не было времени играть в угадайку.