Тогда я переключил фокус восприятия. С тьмы на жизнь. И сразу же почувствовал. За массивной стеной, увешанной дипломами, слабо, едва заметно пульсировала жизненная энергия. Подавленная, истощённая, но определённо человеческая.
— За стеной кто-то есть, — сообщил я своей команде. — Живой человек. Ищем потайную дверь.
Мы принялись за работу с утроенной энергией. Я методично простукивал дубовые панели, ища пустоты. Нюхль, распластавшись по поверхности, искал аномалии в магическом фоне. Костомар проверял книжные полки — классическое место для скрытых рычагов и механизмов.
Наконец, Нюхль замер у большого, написанного маслом портрета первого главврача клиники, сурового бородатого старца в пенсне.
— Здесь, — передал он мне мысленный образ. — Тройная защита. Магическая печать, сложный механический замок и ещё что-то… старое. Тёмное.
— Нюхль, деактивируй магию. Костомар, готовь свой универсальный ключ.
Ящерка принялся за работу.
Его крошечные, острые как иглы когти скользили по поверхности стены, находя ключевые узлы магического плетения. Он не рвал их, а действовал точнее — коротким, концентрированным импульсом собственной энергии, выпущенным через кончик когтя.
Он перекусывал соединение, гася узел. Один за другим узлы печати гасли, словно крошечные лампочки. Это была ювелирная работа, требующая терпения и точности.
Через три долгих минуты последняя руна, вырезанная на стене под картиной и до этого невидимая, тускло вспыхнула и окончательно погасла.
Костомар шагнул вперёд. С лёгким щелчком он отсоединил фалангу своего костяного указательного пальца и вставил её в замочную скважину, которая обнаружилась за отодвинутой картиной.
— Я ем грунт, — сосредоточенно пробормотал он, орудуя косточкой, как опытный взломщик отмычкой.
Щёлк. Ещё один. Механический замок поддался.
Осталось последнее — старинная защита, которую я узнал по характерному, знакомому рисунку энергии. Магический замок. Примитивный, студенческого уровня, но для обычного мага или взломщика — непреодолимый.
Я приложил ладонь к холодной стене и влил в неё каплю своей родной, некромантской силы. Древний механизм, дремавший десятилетиями, узнал родственную энергию и с тихим скрежетом отозвался.
Часть стены беззвучно отъехала в сторону, открывая за собой узкий, тёмный проход, из которого пахнуло сыростью и застарелым отчаянием.
Мы шагнули внутрь. Воздух был спёртым, пахло пылью, старой бумагой и чем-то неуловимо-химическим. Нюхль, следуя моей мысленной команде, увеличил яркость своих зелёных глаз, и их призрачный свет выхватил из темноты небольшой, лишённый окон кабинет.
Это было тайное сердце Морозова, и оно было грязным.
Вдоль стен — уходящие под потолок стеллажи, забитые одинаковыми серыми папками. Массивный, старомодный сейф в углу, похожий на железный гроб.
Небольшой лабораторный столик с химическим оборудованием и полками, аккуратно заставленными пузырьками и склянками. Я узнал некоторые этикетки — хлороформ, сильные опиаты, транквилизаторы.
Аккуратный набор анестезиолога-любителя. Инструменты для того, чтобы заставлять людей молчать и всё забывать.
— Бинго, — прошептал я, снимая с полки первую попавшуюся папку и открывая её.
Мне не нужно было долго читать. Финансовые махинации.
Поддельные отчёты о закупках оборудования. Аккуратные таблицы откатов от поставщиков медикаментов. Морозов годами методично и безжалостно обворовывал собственную клинику. Банально, но эффективно.
— Я ем грунт, — Костомар ткнул костяным пальцем в сторону сейфа. Там, очевидно, хранилось самое интересное.
— Потом, — отрезал я, закрывая папку. Компромат — это полезный инструмент, но сейчас меня интересовало другое. — Сначала нужно понять, кто здесь источник Живы.
Я снова закрыл глаза и сосредоточился, отсекая все посторонние шумы, фокусируясь только на восприятии жизненной энергии. Источник был близко. Очень близко. Он был не в этой комнате. Он был за ещё одной стеной, прямо за стеллажом с папками.
В дальнем углу тайного кабинета, за стеллажом обнаружилась ещё одна дверь — узкая, стальная, почти незаметная на фоне серых стен. Источник жизненной энергии был за ней.
— Нюхль, открывай, — приказал я.
Невидимка просочился в простой механический замок, и через несколько секунд раздался тихий щелчок.
За дверью оказалась крошечная комната без окон. Скорее большая кладовка, переоборудованная в камеру.