Я быстро пролистал содержимое. Здесь было всё. Отчёты о моём назначении. Копии моих диагнозов с пометками Морозова на полях. Подробные показания того санитара Семёна из морга, который жаловался на мои «странности». Записи с камер наблюдения, где я появлялся в неурочное время. Морозов был методичен. Он вёл дело, собирая улики.
И в конце, на последней странице, был его вывод, написанный размашисто, красными чернилами: «Подтверждено. Некромант. Особый протокол».
Эх, жаль. Теперь никогда не узнать, что за «особый протокол» он против меня включил. Или это были Леонид и Вячеслав? Тогда это не особый протокол, любительский. Как колбаса.
— Эту тоже забери, — передал я вторую папку Костомару. — И смотри не перепутай. Первая — для полиции, вторая — для камина.
— Я ем грунт, — кивнул он с абсолютным пониманием. Он убрал обе папки под свой просторный халат.
В этот момент я услышал тихий звук подъезжающего служебного лифта. Мои новые «союзники» прибыли.
Дверь в тайный кабинет тихо скрипнула, и внутрь, как напуганные мыши, проскользнули Леонид и Вячеслав. Оба выглядели помятыми, их лица были бледными, а глаза нервно бегали по сторонам, очевидно ожидая увидеть двухметрового скелета, пьющего чай из черепа.
Они его не увидели, потому что Костомар отошёл в тень. Но увидели меня.
Дверь едва успела за ними закрыться, когда я двинулся. Не дал им времени опомниться, задать вопросы, оценить обстановку. Моя рука метнулась вперёд, мёртвой хваткой вцепившись в воротник формы Леонида. Одновременно я коротко кивнул Костомару, который тут же вынырнул.
Скелет понял без слов. Бесшумное движение — и Вячеслав с глухим стуком оказался прижат к стеллажу с папками. Костяные пальцы, твёрдые как стальные тиски, сжались на его плече.
— Вы что, совсем охренели? — прорычал я, встряхивая Леонида так, что у него застучали зубы. — Бордель тут устроили?
— Какой бордель? — Леонид смотрел на меня с выражением чистого, неподдельного изумления. — О чём вы, доктор?
— Девушки, — я тряхнул его ещё раз, приподнимая над полом. — Накачанные наркотиками девушки в потайных комнатах! Не строй из себя идиота!
Глаза обоих охранников расширились от шока.
— Какие девушки⁈ — Вячеслав попытался вырваться из хватки Костомара, но лишь беспомощно дёрнулся. — Мы ничего не знали! Клянусь матерью! Я впервые вижу эту комнату!
Я всмотрелся в их лица. В их расширенные зрачки. Я искал ложь, тень соучастия, страх быть пойманным. Ничего. Только животный страх передо мной, абсолютное недоумение и растущий, непонимающий ужас от моих слов. Они не врали.
Я разжал пальцы, и Леонид мешком осел на пол, жадно хватая ртом воздух.
— Морозов держит здесь девушек, — пояснил я, мой голос сменился с яростного рыка на холодный и точный, как скальпель. — Не одну и не две. Похищает, накачивает наркотиками.
Наступила тишина, нарушаемая лишь судорожным дыханием Леонида. Вячеслав перестал дёргаться и медленно повернул голову, глядя на меня. Страх в его глазах медленно сменялся чем-то другим — холодной, тошнотворной волной понимания, за которой последовало чистое омерзение.
— Мать честная… — выдохнул он. — Мы служили… извергу? Или работорговцу?
Ответ на этот вопрос пока найти не удалось. Но это лишь дело времени.
Два бывалых солдата, чей мир только что перевернулся, стали выглядеть скверно. Их отвращение к Морозову было искренним, их страх передо мной — осязаемым. Но страх — вещь ненадёжная. Сегодня он заставляет подчиняться, а завтра — бежать или предавать. Мне нужно было нечто большее. Мне нужна была связь.
— Слушайте меня внимательно, — я встал между ними, мой голос был тихим, но он заполнил всё пространство комнаты. — Одно дело — молчать из страха. Смотреть в другую сторону, когда я прохожу мимо. Совсем другое — активно помогать мне в том, что должно случиться. Это война, господа. Короткая, но грязная. Мне нужны не испуганные наблюдатели. Мне нужны верные солдаты.
Старые вояки переглянулись. Они были людьми системы, людьми присяги. Они понимали вес таких слов.
— Я требую больше, чем ваше молчаливое согласие, — продолжил я. — Мне нужна клятва. Клятва на крови, что с этого момента ваша верность принадлежит мне.
Тишина. Вячеслав смотрел на меня, и в его глазах боролись страх и что-то ещё — странное, почти иррациональное уважение к силе, которую он видел. Леонид хмуро смотрел в пол.
— Странным образом, — медленно произнёс Вячеслав, первым нарушив молчание, — но я готов. После того, что я видел сегодня… и того, что вы нам рассказали… я готов идти за вами хоть на край света, доктор.