Но группа захвата была готова. Первый боец, шедший впереди, резко выставил руку. Руна на его тактическом браслете вспыхнула ярким, синим светом, разворачивая перед ним полупрозрачный энергетический щит. Огненные стрелы ударились в него и безвредно рассыпались искрами.
Второй и третий, не теряя ни секунды, обошли его с флангов, двигаясь слаженно, как единый механизм. Морозов попытался ударить короткой молнией, но и она разбилась о персональные защитные амулеты бойцов, зашитые в их форму.
Неплохо. Стандартное гвардейское снаряжение, но в умелых руках работает безотказно. Капитан не привёл сюда обычных патрульных.
— Сукин сын! — прошипел Морозов, попятившись к стене.
Боец справа, вооружённый короткой дубинкой, усиленной парализующими чарами, сделал выпад и нанёс короткий, точный удар ему по ногам. Морозов рухнул на колени, его магия прервалась. Ещё двое навалились сверху, профессионально заламывая ему руки за спину.
— Вы не понимаете, что делаете! — орал он, его лицо было искажено от боли и унижения. — У меня связи! В самом министерстве! Я вас всех уничтожу! Сгною в тюрьме!
Один из бойцов, самый крупный, молча шагнул вперёд и наступил ему сапогом на затылок, прижимая лицом к холодному каменному полу. Все крики мгновенно прекратились.
Когда всё было кончено, мы вошли в подземелье — я, капитан Громов, Леонид и Вячеслав. Воздух здесь был тяжёлым, пахло плесенью и остаточной магией.
Я сразу направился к рыжеволосой девушке, которая всё ещё лежала на полу. Она была без сознания, но дышала. Я приложил пальцы к её шее. Пульс — слабый, нитевидный, не больше сорока ударов в минуту.
Активировав некро-зрение, я увидел истинный масштаб повреждений. Её жизненная сила, её Жива была выкачана почти на треть. Ещё несколько минут такого «лечения от главврача», и в её организме начались бы необратимые некротические процессы. Морозов, несмотря на весь его опыт, все равно оставался опасным дилетантом, который играл с силами, которые не понимал до конца.
Я положил ладонь ей на лоб и влил тонкую, точно отмеренную струйку собственной Живы — не для исцеления, а для экстренной стабилизации. Ровно столько, чтобы поднять давление, выровнять пульс и не дать ей умереть от шока. Остальное восстановится само.
Веки девушки дрогнули. Она медленно открыла глаза — большие, зелёные, полные непонимания и боли.
— Всё хорошо, — сказал я, улыбнувшись. — Вы в безопасности.
— Спасибо… — прошептала она, и её глаза закрылись.
Лёгкий, едва заметный тёплый поток коснулся меня. Два процента Живы потекли в мой почти пустой Сосуд. Маловато, но в моём положении любая кроха была ценнее золота.
— Медики уже в пути, — сообщил Вячеслав, убирая рацию. — Будут через пять минут. Заберут и её, и остальных.
Бойцы в чёрной форме уже выводили остальных девушек из камер одну за другой, накидывая на их плечи тёплые одеяла. Они были дезориентированы, напуганы, но живы.
— Итак, — обратился я к капитану, который мрачно наблюдал за этой процессией. — Вы видели ритуал на мониторе.
— Видел, — коротко кивнул Громов, не отрывая взгляда от последней спасённой девушки. — Но не понял. Что это было?
— Кража жизненной силы, — пояснил я ровным, лекционным тоном. — Древняя, запрещённая практика. Выкачиваешь Живу из молодых, здоровых доноров, поглощаешь её и добавляешь к своей. Продлеваешь молодость, отсрочиваешь старость и смерть.
— Сука, — сплюнул один из бойцов, стоявший рядом. — А что с теми, кто был до них? Он их убивал?
— Вряд ли, — покачал я головой. — Слишком много возни с трупами. Нужно спрятать, избавиться… это привлекает лишнее внимание, даже для человека его положения. Гораздо проще стереть краткосрочную память с помощью тех же препаратов, которыми он их накачивал, и отпустить. Сказать, что не подошли по итогам стажировки. Они ничего не помнят, а он получает то, что ему нужно, без лишних рисков. Но это лишь мое предположение. Куда именно он их девал — это предстоит выяснить вашей службе.
— Это мы проверим, — кивнул Громов. — Мы теперь всё по нему проверим.
— Капитан, — обратился я к Громову. — Покопайтесь в дате его рождения и личном деле.
— Зачем?
— Подозреваю, нашему главврачу гораздо больше лет, чем указано в его паспорте, — сказал я. — Такие ритуалы не осваивают за пару лет. Для этого нужны десятилетия практики.
— Вы ничего не докажете! — прохрипел Морозов, пытаясь приподнять голову, но сапог бойца снова мягко, но настойчиво вернул её на место. — У меня лучшие адвокаты в Империи! Вы все — жалкие, ничтожные пешки! Вы даже не представляете, кто за мной стоит! Я выйду отсюда через час, а вы все будете стёрты в порошок!