Я замолчал. Моя работа была сделана. Она сама поставила себе диагноз. И теперь её ужас и отвращение к тому, что с ней сделали, стали моим главным союзником в предстоящей операции.
— Что это такое?
— Душевная печать, — сказал я, давая осмыслить сказанное. — Или, если хочешь, астральный якорь. Он вырвал кусок твоей души и привязал к какому-то своему артефакту. И теперь эта оторванная часть, как магнит, тянет остальное к себе, создавая эту дыру.
— Но я ничего не помню! Он не мог!
— Разумеется, не помнишь. Он позаботился, чтобы ты забыла сам момент нападения. Это стандартная практика для подобных манипуляций. Но факт остаётся фактом — если не разобраться с этим в ближайшие дни, дыра будет расти. Сначала плечо, потом рука, потом половина туловища. В конце концов от тебя останется только пустое место в пространстве. А вся жизненная сила перетечёт к нему.
Это была грубая, жестокая правда, но именно она ей и была нужна.
Аглая пошатнулась, её ноги подкосились. Я вовремя подхватил её под локоть, не давая упасть. Её тело было холодным, как лёд, и дрожало. Шок-терапия сработала. Теперь можно было начинать настоящее лечение.
— Зачем?.. Зачем ему это? — прошептала она, её взгляд был пустым.
Я усадил её на банкетку в коридоре.
Вот он, правильный вопрос. Не «как», а «зачем». Она перешла от отрицания к анализу. Хороший знак.
— Классическая страховка ревнивых собственников, — пояснил я ровным, почти лекционным тоном. — Примитивная, но эффективная магия контроля. Жена уходит к другому, и артефакт, к которому привязан якорь, чувствует разрыв эмоциональной связи и активирует печать. Начинает медленно убивать «неверную», высасывая из неё жизнь. Или, как вариант, заставляет вернуться, обещая снять проклятие.
— Но я не изменяла! Я даже не думала…
— Для такой грубой магии это не имеет значения, — отрезал я. — Она не считывает мысли. Она реагирует на факт. Ты ушла от него. Даже ему еще не сказала об этом, а для себя решила. Для печати этого достаточно, чтобы запустить протокол уничтожения.
Я смотрел на её бледное, искажённое ужасом лицо.
Вот кстати, женщины в таких вопросах куда прагматичней. У них всё прямолинейно: изменил муж — пусть его мужское достоинство отсохнет.
Простое, элегантное проклятие. Быстро, эффективно, по делу.
А мужчины… мужчины любят изощрённость в таких вопросах. Продумать всё заранее и осуществить, если факт измены подтвердится. Медленная смерть, страдания, драма. Даже в магии некоторые не могут обойтись без театральных эффектов.
— Он не просто хотел тебя вернуть, — добавил я вслух. — Он хотел, чтобы ты страдала, зная, что умираешь, и что только он может вас спасти. Это не любовь, Аглая. Это чистый эгоизм.
— Но я не изменяла ему! — упрямо повторила Аглая, и в её голосе впервые с начала разговора прорезались злые нотки. — Я просто… перестала думать о нём. Забыла.
— Я так и сказал. И именно это для такой печати ещё хуже, — покачал я головой, формулируя свою догадку. — Измена — это страсть, сильная эмоция. Печать питалась бы ею, но оставалась бы относительно стабильной. А забвение… полное равнодушие… это обрыв связи. Пустота. Для примитивной магии, основанной на эмоциональной привязке, это как выдернуть шнур из розетки. Она воспринимает это не просто как предательство, а как отрицание связи. И её единственная заложенная программа — уничтожить носителя.
Я видел, как до неё доходит вся чудовищность ситуации. Он привязал её к себе так, что даже её свобода чувств стала для неё смертельной угрозой.
— Что же делать? — прошептала она.
— Искать твоего Серого Волка. И быстро, — ответил я. — Эта дыра лишь симптом. Чтобы вылечить тебя, нужно уничтожить источник болезни. То есть артефакт, к которому он тебя привязал. А пока…
Я приложил ладонь к её плечу, не касаясь самой дыры, а лишь кожи вокруг неё.
— … сделаю временную заплатку, чтобы сквозняки не гуляли.
Я сконцентрировал остатки своей родной, некромантской энергии на кончиках пальцев. Тёмная сила, холодная и послушная, сплелась в сложный узор, в подобие астральной паутины. Это замедлит расползание дыры.
Примитивное проклятие требует примитивного решения. Не лечить, а временно изолировать. Как гангрену.
— Будет немного холодно, — предупредил я и приложил ладонь к её плечу, прямо поверх дыры.
Некромантская заплатка легла на рану, мгновенно блокируя дальнейший распад. Я чувствовал, как голодные щупальца якоря упёрлись в мой барьер и бессильно отпрянули.