Вопрос был не в том, сломался ли он. Вопрос в том, как помочь ему собраться. Как превратить этого сомневающегося врача обратно в того уверенного карьериста, которого я выбрал для своей игры.
— Пётр Александрович, — начал я, мой голос был ровным и спокойным, как у психотерапевта, работающего с пациентом в кризисе. — Давайте на минуту отвлечёмся от ваших сомнений и посмотрим на факты. Что случится с клиникой, если вы сейчас откажетесь от этой должности?
— Пришлют кого-то из министерства, — без раздумий ответил он. — «Кризисного менеджера».
— Именно. Чиновника, который не отличит скальпель от шпателя. Бюрократа, для которого пациенты — это цифры в отчёте. И что он сделает первым делом, чтобы показать свою эффективность?
Сомов тяжело вздохнул.
— Начнёт оптимизацию. Сократит расходы.
— А вторым делом — уволит половину «неэффективного» персонала, — продолжил я, рисуя перед ним картину будущего. — Ваших врачей, ваших медсестёр. Потом введёт новые, платные услуги. И через год «Белый Покров» из лучшей клиники Империи превратится в элитный санаторий для богатых аристократов, где лечат подагру и похмелье, а настоящая медицина умрёт.
Сомов поморщился, как от зубной боли.
— Вы же этого не хотите? — я нанёс завершающий, самый точный удар, целясь не в его амбиции, а в его совесть. — Вы двадцать лет отдали этой клинике. Вы знаете каждую медсестру по имени, каждого санитара. Вы помните их детей. Неужели вы просто встанете и уйдёте, бросив их всех на съедение этому чиновнику?
— Но я не умею руководить! Я врач!
Стоило Сомову это сказать, как в палату вошла медсестра.
— О, Пётр Александрович! Вас там вовсю ищут. Люди из министерства приехали. И срочно вас требуют.
— Что скажете? — спросил я у Сомова.
Он опустил глаза в пол и сжал кулаки. Это был сложный выбор.
Глава 16
Сомов молчал, взвешивая на невидимых весах свою спокойную жизнь и будущее сотен людей. Медсестра, не дождавшись ответа, испуганно ретировалась. Время, казалось, застыло.
Я не торопил его. Он должен был принять это решение сам.
Наконец, Сомов поднял голову. В его глазах больше не было паники. Только холодная, тяжёлая решимость.
— Я пойду, — сказал он. — Но вы правы. Один я не справлюсь.
— А вы и не будете один, — я нанёс последний, решающий удар. — Я буду вашим заместителем. Вы всегда сможете на меня положиться. Вы видели, на что я способен. Вы будете лицом клиники, её совестью, её врачебным гением. А я буду вашими руками, вашим мечом, если хотите. Я решу все проблемы с поставками, с персоналом, с интригами. Если такое потребуется.
Я видел, как мои слова зажигают в нём искру. Он смотрел не на меня. Он смотрел на будущее, которое я ему нарисовал. Будущее, где он не просто жертва обстоятельств, а творец.
В его глазах, до этого полных усталости, загорелся знакомый мне огонёк. Огонёк амбиций.
— Думаете… у нас получится? — Сомов старался говорить уверенно, но тень сомнений ещё чувствовалась.
— Я в этом уверен, Пётр Александрович.
Он кивнул, уже не мне, а своим мыслям. Развернулся и твёрдым, решительным шагом направился к выходу — навстречу своей новой судьбе.
Моя работа была сделана. Марионетка была починена и готова к использованию.
Я остался один, если не считать спящего пациента.
Сомов — отличный инструмент. Достаточно умный, чтобы быть полезным, достаточно слабый, чтобы быть управляемым. Идеальный пластилин. Гибкий, послушный, готовый принять любую форму, которую я ему придам.
Мой план был прост и эффективен. Наш тандем действительно выведет клинику на новый уровень. Сомов будет заниматься бумагами, встречами с министерством, благотворительными балами и прочей административной шелухой. Он будет щитом, прикрывающим меня от бюрократии и интриг. А я… я буду заниматься настоящей работой.
И, конечно, поиском способа снять это мерзкое проклятие.
Сомов будет думать, что это он руководит, что это его гений и опыт ведут «Белый Покров» к вершинам славы. А на деле каждое ключевое решение, каждый стратегический ход, каждый новый проект будет исходить от меня. Он будет королём на шахматной доске. А я — игроком, который двигает фигуры.
Идеальный симбиоз.
Когда шаги Сомова затихли в коридоре, я подошёл к кровати Кирилла Красникова.
Согласно электронной карте, которую я открыл на прикроватном мониторе, его вывели из медикаментозной комы ещё вчера утром. Барбитураты, поддерживающие его мозг в состоянии покоя, давно вывелись из организма. Физиологически ничто не мешало ему очнуться.