Десять процентов от одной, потом от другой. Пятнадцать процентов. Двадцать… Я чувствовал, как энергия вливается в меня, как пересохшая земля впитывает ливень. Сосуд наполнялся с такой скоростью, что закружилась голова.
Пятьдесят… шестьдесят… семьдесят… восемьдесят процентов.
Я мысленно проверил шкалу. Восемьдесят девять, если быть точным. Мой резервуар был почти полон. И всё благодаря падению одного извращенца, который сосал Живу из девушек.
— Рад, что смог помочь, — сдержанно кивнул я. — Как ваше самочувствие?
— Уже намного лучше, доктор, — ответила самая старшая из них, темноволосая девушка, которая, очевидно, взяла на себя роль лидера. — Доктор Сомов сказал, что физически мы почти здоровы. Через пару дней нас должны выписать. Но… — она на мгновение замялась, её взгляд стал жёстким.
— Но? — подтолкнул я.
— Но мы не уйдём, — твёрдо сказала она, и остальные четверо согласно кивнули. — Не уйдём, пока не будем уверены, что это чудовище получит по заслугам. И мы хотим помочь. Чем сможем.
Так-так. Не просто благодарность. Они жаждут мести. Это интересный и потенциально очень полезный ресурс. Но сейчас у меня другие приоритеты. Нужно подумать, как этот факт можно использовать в будущем
— Ваше желание понятно, — сказал я ровным голосом. — Но сейчас ваша главная задача — восстанавливаться. Обо всём остальном позаботятся следствие и суд. Отдыхайте.
Я кивнул им и вышел из палаты.
Убедившись, что физическому состоянию девушек больше ничего не угрожает, я направился к палате Ливенталей. Внезапное наполнение Сосуда было приятным бонусом, но оно не отменяло основной повестки дня.
Спасение Аглаи от душевного якоря Серого Волка стало первоочередной задачей. И дело было не только в моём обещании графу.
Такие метки — это грязь. Как и проклятья.
Уничтожить этот якорь — вопрос профессиональной чести. Вопрос принципа.
К тому же прагматическая сторона вопроса была не менее важна. Если якорь полностью активируется и убьёт Аглаю, граф потеряет единственную дочь. Горе сломает его. А значит, я потеряю влиятельного, благодарного и, что самое главное, предсказуемого покровителя.
Прагматизм и мораль в данном случае полностью совпадают. Спасти девушку, наказать зарвавшегося бандита и укрепить свои позиции в высшем свете. Идеальный план.
Но для этого мне нужна была информация.
Аглая встретила меня в коридоре, едва я подошёл к палате. Она приложила палец к губам.
— Отец только что уснул, — прошептала она, осторожно прикрывая за собой дверь и увлекая меня подальше по коридору. — Ему лучше, но лишний стресс ему сейчас ни к чему.
Она взяла ситуацию под контроль. Больше не испуганная девочка, а хозяйка положения. Хорошо. Полезный союзник — это сфокусированный союзник.
— Понимаю, — кивнул я. — Что удалось выяснить о Сером Волке?
— Я пыталась дозвониться, — она достала свой изящный телефон, словно в подтверждение. — Но он не берёт трубку. Несколько раз звонила. Это странно, обычно он отвечал мгновенно.
Девушка смотрела на меня с растерянностью и затаённой надеждой, словно я мог предложить простое, логичное объяснение.
Она всё ещё цепляется за мысль, что это какое-то недоразумение. Классический симптом. Пациент всё ещё верит, что опухоль — это часть его самого, а не чужеродная, убивающая его сущность. Она должна сама прийти к выводу, что хирург — её единственный выход.
Я слушал её, а в голове складывалась картина.
В прошлый раз, когда я остановил его нападение, он обещал разнести эту больницу по кирпичику и лично разобрать мой кабинет. И давал срок три дня.
Но… ничего не произошло. Тишина. Он не пришёл. Не позвонил. Не прислал своих людей. Значит, что-то его задерживает. Что-то более важное, чем месть за срыв сроков.
Этот факт не вписывался в психологический портрет импульсивного и одержимого своей честью главаря банды.
Либо он передумал, а это уже говорит о многом. Больше Серый Волк не сомневается, что Аглая лишь его игрушка. Но этот вариант маловероятен.
Или… он не может. Возможно, печать, которую он наложил, не просто контролирует её, но и создаёт обратную связь. Она слабеет — он чувствует это. И это мешает ему действовать.
Или же… у него появились другие, более серьёзные проблемы.
Я решил озвучить самую безопасную для её психики гипотезу.
— Возможно, с ним что-то случилось, — предположил я вслух. — Неприятности с конкурентами. Или с полицией.
— Я тоже об этом подумала, — кивнула Аглая. — Поэтому попросила помощи.
— У кого? — насторожился я.