Я не ответил. Мой взгляд был прикован к лицу Ваксина. По его телу прошла судорога. Его жёлтые глаза на мгновение прояснились. Дыхание, до этого бывшее хрипом, стало чуть глубже.
— Барон, ваш револьвер, — попросил я Долгорукова.
Моя просьба прозвучала абсолютно буднично, и от этого — чудовищно.
Ярк, собиравшийся что-то крикнуть в рацию, замер с открытым ртом. Его люди непонимающе переглянулись.
Только Долгоруков, как истинный военный, понял всё без слов.
В его глазах не было ни удивления, ни вопроса. Только мрачное, тяжёлое понимание. Он без колебаний вынул из кобуры свой массивный револьвер и протянул его мне рукоятью вперёд. Рукоять была тёплой от его руки.
— Что вы делаете⁈ — повторил свой вопрос Ярк.
Якорь — это паразитическая сущность.
Она ищет нового носителя, когда текущий умирает. И с высокой вероятностью она привяжется к тому, кто нанесёт смертельный удар. Рискованный гамбит.
Отчаянный, но единственно возможный. Чтобы спасти пациента, иногда нужно заразиться его болезнью, чтобы изучить её изнутри.
Я взял тяжёлый револьвер и медленно, не обращая внимания на протесты Ярка, поднял его на Ваксина. Мои движения были выверенными, несмотря на слабость, которая туманом застилала сознание. Я встал над ним, как судья.
Он смотрел на меня снизу вверх. В его жёлтых глазах уже не было ненависти.
— Прощай, Ваксин, — произнёс я тихо, почти шёпотом. — Привет Алексею передавай.
Выстрел прозвучал в ночной тишине глухо. Тело оборотня дёрнулось в последней, короткой конвульсии и замерло. Жёлтые глаза остекленели, навеки запечатлев холодный лунный свет.
И в тот же миг я почувствовал это.
Это был не свет, не звук. Это был психический удар. Ледяной, невидимый крюк, вырвавшийся из остывающего тела Ваксина и впившийся мне прямо в грудь, в самую суть моего Сосуда.
Я пошатнулся и отступил на шаг, инстинктивно прижимая руку к груди. Дыхание перехватило, как от удара под дых. Это была не боль. Это было… вторжение.
Чужеродная, голодная, паразитическая воля, которая теперь цеплялась за мою собственную. Своим некромантским зрением я увидел это — тонкую, больную синюю нить, протянувшуюся от дымящейся раны в голове Ваксина и вросшую в мою ауру. Она пульсировала, как вена, перекачивая… что-то. Информацию. Боль. Собственничество.
На поляне стояла оглушительная тишина. Ярк, Долгоруков, их люди — все смотрели на меня с новой смесью страха и благоговения.
Я выпрямился, игнорируя ледяной холод в груди, и спокойно протянул револьвер обратно Долгорукову.
— Спасибо, барон. Ваше оружие обладает превосходным балансом.
Сработало. План «Б» перешёл в план «В». Теперь якорь во мне. Контролируемый, изолированный. Теперь я могу его изучить. Препарировать. И уничтожить.
Если, конечно, у меня хватит на это сил. И если он сам не уничтожит меня первым.
Холод в груди сменился ощущением… чужеродности. Как будто внутрь вживили кусок льда с острыми краями.
Полтора процента.
Цифра не просто горела, она кричала. Это уже не топливо. Это пары в пустом баке. Тело готовилось к аварийному отключению. У меня почти не оставалось времени. Мир начал терять чёткость, звуки стали глухими.
— Ярк! Слушай меня! — я повернул к нему голову, заставляя сфокусироваться на мне. Мой голос был хриплым, но твёрдым. — Я сейчас отключусь. Везите нас в «Белый Покров». Срочно!
— Понял, — кивнул он, его лицо стало серьёзным.
— Аглаю оставь рядом со мной. Ни на шаг! Это не просьба, а приказ!
— Понял, — ответил Ярк, но по лицу было видно, что «не особо-то и понял».
— Тело метаморфа с собой. В морг клиники нельзя, будут вопросы. Есть чистое место?
— База «Северный форт», — без колебаний ответил Ярк. — Частная территория графа.
— Отлично. Проследишь лично. В его лапе артефакт. Не трогать голыми руками! Не терять! Это главная улика. И наша единственная страховка.
Я отвернулся от него и повернулся к Аглае. Мой взгляд был прикован к её лицу. Я смотрел на неё, как игрок, ставящий всё на одну-единственную карту.
— Сейчас я это сниму. Якорь теперь на мне, я могу его деактивировать. Но после этого… — я схватил её за руку, устанавливая физический и эмоциональный контакт. — … послушай меня очень внимательно… ты должна меня поблагодарить.
— Я всегда тебе благодарна… — растерянно пролепетала она, не понимая странности моей просьбы.
— НЕТ! Ты не понимаешь! — мой голос стал хриплым. — Не просто «спасибо». Мне нужна твоя благодарность. Настоящая. Искренняя. Как будто от этого зависит твоя жизнь. Поняла? От этого зависит моя жизнь!