Эта история принимала оборот, который мне категорически не нравился. Солдаты не боятся темноты. Они боятся того, что в ней скрывается.
— Потому что я очнулся в больничной палате. В палате клиники «Белый Покров», — Ярк смотрел мне прямо в глаза, и в его взгляде не было ни тени сомнения. — Я узнал её по трещинам на потолке — они складываются в профиль какого-то бородатого философа. Я там лежал после ранения два года назад, было достаточно времени их разглядывать.
— Но вы же были на базе…
— Именно! В том-то и дело! — он сделал шаг ближе, его голос понизился до напряжённого шёпота. — Я находился в палате, но не управлял телом. Не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Мог только смотреть и слушать. Как пассажир в автомобиле, который видит дорогу, но не держит руль.
— Что значит «не управлял»? — осторожно уточнил я, хотя уже догадывался об ответе. И этот ответ мне не нравился.
— Я смотрел чужими глазами, Святослав Игоревич. Слышал чужими ушами. Чувствовал чужое дыхание и сердцебиение. А когда в палату вошла Аглая, я подумал, что попал в тело графа Ливенталя. Однако, когда она обратилась ко мне, я понял.
Он выдержал паузу, нанося финальный удар:
— Я находился в вашем разуме. Видел мир вашими глазами.
Артефакт…
Он был не просто паразитом. Он был мостом. Двусторонним ключом.
Когда Ярк коснулся его, он не просто получил энергетический ожог. Артефакт, почувствовав моё бессознательное состояние и его активную, сильную волю, открыл канал.
Он использовал его жизненную силу, чтобы «прикурить» мою, и в процессе, как багаж, протащил его сознание за собой.
Это было нарушение моего ментального суверенитета. Неавторизованный доступ в самый защищённый архив во вселенной.
И главный вопрос был не «как».
Главный вопрос был в том, что он там увидел?
Проклятье! И ещё раз проклятье!
Этот артефакт был гораздо опаснее, чем я предполагал. Если это Зеркало Душ или какая-то его кустарная модификация… то Ярк не просто заглянул в мою прихожую. Он мог видеть… всё.
— Как долго вы были… внутри? — я старался говорить спокойно, хотя внутри всё кипело от ярости и тревоги.
— Минуту. Может, две. Трудно сказать точно — время текло как-то странно. Аглая говорила с вами о состоянии графа, потом… Потом вы начали вставать, и тут… — Ярк нахмурился, вспоминая. — Тут что-то изменилось. Словно невидимая, ледяная стена начала расти между мной и вашим сознанием. Я почувствовал мощный, выталкивающий толчок.
Это я начал приходить в себя.
Моя воля, мой инстинкт самосохранения, даже в бессознательном состоянии почувствовал чужое присутствие и как иммунная система начал отторгать инородное тело.
Но лучше пусть думает, что справился сам. Пусть его солдатское эго останется нетронутым.
— Вы боролись?
— Ещё как! — в его голосе прозвучала гордость. — Сконцентрировался на своих собственных воспоминаниях — первый бой, свадьба, рождение сына, смерть жены, служба у Ливенталей. Цеплялся за них как утопающий за соломинку. И в конце концов — бац! — я снова на базе, стою над этим проклятым артефактом с обожжёнными руками.
Он показал мне свои ладони. На них действительно виднелись следы ожогов, уже начавшие затягиваться, но ещё розовые и воспалённые.
Итак, минута или две. Время, за которое он мог увидеть… ничего.
Мой разум в тот момент был пуст. Он видел лишь то, что видели мои глаза, слышал то, что слышали мои уши. Он был пассивным наблюдателем.
Мои мысли, моя память, моя истинная сущность — всё это было надёжно заперто за барьерами, которые он не смог бы пробить, даже если бы пытался.
Облегчение было почти физическим. Он не видел Архилича. Он видел лишь доктора Пирогова, приходящего в себя. Опасность миновала. Но контрольный вопрос задать всё же стоило.
— Вы что-то видели? Узнали из моих мыслей? — спросил я напряжённо.
— Только обрывки, — Ярк покачал головой. — Темнота, холод, ощущение… смерти? Не могу точно описать. Как будто заглянул в морозильную камеру морга. И ещё… — он прищурился, пытаясь подобрать слова. — Странное ощущение двойственности. Но это наверняка мне показалось от шока.
Слишком близко к истине. Опасно близко.
Теперь понятно, почему он догадался, что я некромант. Но пока это лишь ощущение, интуиция солдата. Опасности он не представляет.
— Теперь ваша очередь, — сказал Ярк, скрестив руки на груди. Он снова стал следователем. — Я рассказал вам то, чего никому и никогда больше не расскажу. Ответьте тем же. Что вы узнали о метаморфе? И, что гораздо важнее — кто стоит за всем этим?