— Четыреста, — твёрдо сказал я. — Это окончательная цена. Вы получаете прибыль. Я получаю скидку. Все довольны.
Шмыгин посмотрел на деньги, потом на меня, и его крысиное лицо расплылось в довольной улыбке.
— Вот это правильный подход к делу! — обрадовался он, сгребая купюры. — Спасибо, доктор! С вами приятно иметь дело! Не то что с некоторыми — требуют всё бесплатно, а потом ещё и жалуются!
Он понял правила игры. Я был не просто клиентом.
Я был… патроном. Тем, кто не грабит, но и не позволяет садиться себе на шею. Это была основа для долгих и продуктивных деловых отношений.
— Кстати, — я понизил голос. — Как там ваша собачка?
— Хворает! — он опустил плечи. — После того… столкновения с невидимкой сама не своя.
— И как это проявляется?
— Лежит целыми днями и смотрит в одну точку. Раньше был такой активный, дружелюбный пес.
— Охотно верю. Ест? Пьет?
— Это да! Аппетит как и был раньше.
— Вот и славно, — кивнул я. — Значит, у вашей собачки банальная депрессия. Не каждый день проигрываешь воздуху. Это пройдет! До свидания.
С этими словами я развернулся и вышел из лавки.
У меня был катализатор для ритуала. И лояльный, запуганный до смерти поставщик.
День определённо удался.
Дома меня встретил крайне взволнованный Костомар. Он метался по прихожей как тигр в клетке, размахивая костяными руками.
— Я ем грунт! Я ем грунт! Я ем грунт! — его голос, обычно ровный, звучал почти панически.
— Что случилось? Спокойнее!
Он схватил меня за руку своей холодной костяной ладонью и потащил на кухню, продолжая причитать.
— Я ем грунт! Я ем грунт!
— Да что же такое-то?
На пороге кухни я замер.
Магический круг, который должен был надёжно удерживать призрака ещё минимум до полуночи, трещал по швам. Серебряные линии рун тускло мерцали и искрили, как проводка перед коротким замыканием.
А из круга…
Призрачная рука торчала из самого барьера, пробив его, как кулак пробивает гнилую ткань. Полупрозрачная, с длинными, почти звериными когтями, она яростно размахивала в воздухе, пытаясь дотянуться до чего-нибудь.
Так, значит, пациент решил ускорить процедуру.
— Ну отлично, — констатировал я. — Сам наружу просится. Знаешь что? Это даже упрощает дело.
Я достал из кармана купленный кристалл-катализатор. Его холодные грани приятно легли в ладонь.
— Костомар, отключай барьер.
— Я ем грунт⁈ — он в ужасе замотал головой, отступая к двери. «Вы с ума сошли⁈»
— Отключай, говорю!
— Я ем грунт! Я ем грунт! — он явно протестовал всеми фибрами своей костяной души. «Он же нас убьёт!»
— Ты стал слишком мягким в этом мире! — я нахмурился. — Где мой боевой капитан? Где воин, который не боялся целой армии живых? Где тот, кто в одиночку штурмовал крепости и не отступал перед превосходящими силами противника?
Костомар обиделся.
Я увидел это по тому, как он выпрямился, гордо вскинул череп и проворчал что-то, что явно было костяным эквивалентом: «Да пошёл ты!»
Но к кругу он подошёл. Медленно, с явной неохотой, он начал стирать ногой внешние, замыкающие руны, разрывая контур.
Последняя серебряная черта исчезла.
Барьер погас.
На секунду в кухне воцарилась абсолютная тишина. Призрак замер, словно не веря в свою свободу. Его полупрозрачная фигура колыхалась, как мираж в жаркий день.
А потом…
— ВРРРРААААААААА!!!
Беззвучный, но осязаемый вопль ненависти ударил по моим ментальным щитам, и призрак гвардейского офицера бросился на меня.
Глава 11
Призрак нёсся на меня, как разъярённый бык на тореадора. Его полупрозрачное тело растягивалось в воздухе, длинные руки тянулись к моему горлу.
В глазах-провалах плясало алое пламя такой мощи, что казалось: воздух вокруг них дрожит от жара.
— УБЬЮ! РАСТЕРЗАЮ! УНИЧТОЖУ! — его вопль заставил оконные стёкла вибрировать.
Моей реакцией был не страх.
Это был отстранённый интерес диагноста, наблюдающего за особенно бурным проявлением симптома. Я оставался предельно спокоен.
Классический призрак-берсерк.
Все высшие функции подавлены, осталась лишь ярость. Оставалось всё ещё загадкой, что могло довести дух капитана императорской гвардии до такого примитивного состояния?
Я достал из кармана кристалл фокусировки.
Прозрачный кварц размером с грецкий орех лежал в моей ладони, холодный и прозрачный. Но стоило мне направить в него тонкую, контролируемую струйку своей силы, как он пробудился.
Холодный голубой свет расцвёл в его кристаллической решётке.