Впрочем, паниковать раньше времени не стоило.
Аристократки этого мира — удивительно жизнеспособные создания. Годы ношения корсетов, удушающий этикет и династические браки по расчёту закаляют нервную систему лучше, чем любая военная муштра.
Вероятность того, что она впадёт в затяжную истерику, конечно, есть.
Но скорее всего, она воспримет это как очередной неприятный, но преодолимый эпизод в своей насыщенной биографии.
Попьёт успокоительные чаи, съездит на воды к Чёрному морю и через месяц будет блистать на очередной вечеринке, обсуждая с подругами, как неудобно в этом сезоне носить звериную шкуру.
— Но мы же поможем ей? — голос Долгорукова дрожал. — Вы же сможете её вылечить?
Что-то странное с ним творится. Уже не первый раз мне кажется, что он ведет себя чересчур наигранно. Как будто и не влюблен вовсе, а… Ладно, эту теорию надо проверять.
— Смогу, — кивнул я. — Психотерапия, правильные препараты, поддерживающая среда — и через пару недель она будет в полном порядке. Главное, никакой паники и никакого излишнего сюсюканья. Ей нужно будет чувствовать себя не жертвой, а победительницей, пережившей тяжёлое испытание.
Задача была решена.
Пациентка спасена, план дальнейших действий определён. Можно было переходить к следующему пункту в моём длинном списке дел.
Я посмотрел на костяную кошку, которая, убедившись, что угрозы нет, свернулась изящным калачиком у ног спящей Аглаи.
— Кс-кс-кс, — улыбнулся я.
— А откуда это… существо? — Ярк осторожно указал на костяную кошку.
Их шокированные, вопросительные взгляды были предсказуемы.
Они видели чудо, магию, нарушение всех законов природы. Я же видел результат успешно проведенной хирургической операции на душе.
— Вторая сущность, — пояснил я, доставая из кармана блокнот и ручку. Объяснять сложные концепции лучше с наглядными пособиями. — Результат разделения.
Я быстро набросал две пересекающиеся окружности в медицинском блокноте, который выудил все из того же ящика. Заметил, что он там лежит, когда доставал стетоскоп. Все же это больше лаборатория.
— Смотрите сюда. Вот это, — я ткнул в один круг, — душа человека. А это, — я указал на второй, заштрихованный, — звериная сущность, внедрённая проклятьем. В процессе трансформации они сливаются вот так, образуя магическую химеру. Моя задача была не уничтожить вторую часть, что привело бы к гибели всего организма, а аккуратно их разделить, как хирург разделяет сиамских близнецов.
Им нужно простое объяснение. Аналогии, которые их разум сможет обработать.
Если я начну рассказывать о расщеплении эфирной матрицы и принудительной реструктуризации эктоплазматического тела, у них просто перегорят предохранители.
Пусть думают, что это простая магия, а не сложнейшая некромантская хирургия.
— Но звериная сущность оказалась слишком сильной, чтобы просто рассеяться в эфире, — продолжил я свою лекцию. — Она обладала собственной волей и инстинктом самосохранения. Поэтому, отделившись, она материализовалась, используя остаточную некромантскую энергию ритуала как строительный материал.
— То есть это нормально⁈ — изумился Долгоруков, его глаза были размером с блюдца.
Я сделал паузу, посмотрев на него как на ребёнка, задавшего очевидный, но по-своему милый вопрос.
— Нормально? Барон, в нашей ситуации само понятие «нормально» утратило всякий смысл. Но если сравнивать с возможными альтернативами, то да, это не просто нормально, это — блестящий результат.
Я начал загибать пальцы. И перечислять:
— Могло быть хуже. Например, мы могли бы получить неконтролируемого призрака-полтергейста, который до конца своих дней швырялся бы мебелью в доме Ливенталей. Или, при неудачном стечении обстоятельств, полноценную демоническую сущность, голодную до человеческих душ. На их фоне костяная кошка — это практически ручной хомячок.
— Ох и странная она, — Долгоруков, ободрённый моим спокойствием, подошёл ближе и с любопытством наклонился, разглядывая существо. — Смотрите, уши вон костяные торчат. Прямо как у обычной кошки, только из кости.
— А что, по-вашему, должно торчать у скелета кошки, барон? — я приподнял бровь. — У настоящей кошки уши из хрящей, а здесь больше собирательный образ.