Через полчаса я был в клинике «Белый Покров» и быстро поднялся на свой этаж.
Подходя к терапевтическому отделению, я зафиксировал отклонение от нормы.
Повышенный уровень шума. Скопление персонала у ординаторской. Признаки нештатной ситуации. Я ускорил шаг.
Медсёстры, санитары, даже несколько ординаторов из других отделений. Они не пытались вмешаться. Они смотрели. Как на представление.
Человеческая природа в её первозданном виде: страх и любопытство.
Из-за двери доносились крики. Два мужских голоса.
Один — высокий, срывающийся на истерику. Второй — низкий, сдавленный яростью.
И звуки борьбы.
Я прошёл сквозь толпу, которая расступилась передо мной, как вода перед ледоколом.
Ординаторская напоминала поле боя. Опрокинутые стулья, разбросанные истории болезней, разбитая чашка на полу. В центре этого хаоса — два моих союзника.
Ярк и Долгоруков. Барон был в предсказуемой ярости влюблённого самца.
Его правая рука была бесполезна, левой он наносил широкие, неуклюжие удары, вкладывая в них всю свою аристократическую спесь.
Лицо раскраснелось, из разбитой губы текла кровь.
Начальник охраны, напротив, действовал как профессионал. Он не бил, а блокировал.
Короткие, жёсткие толчки ладонью в плечо, уходы с линии атаки. Он сдерживал барона, стараясь не нанести серьёзных увечий.
— Придушу собственными руками! — кричал барон.
— Хрена лысого у тебя выйдет! — не оставался в долгу Ярк.
Примитивные инстинкты, взявшие верх над разумом. Как дети, честное слово. Чего они не поделили?
— ПРЕКРАТИТЬ! — рыкнул на них я.
— Он назвал Аглаю ведьмой! Такое прощать нельзя! — заявил Ярк, и тогда всё встало на свои места.
Глава 18
Ярк и Долгорукий. Два самца, ведомые примитивными инстинктами — собственничеством и защитой. Адреналин и тестостерон полностью блокировали высшие нервные функции.
Кричать на них сейчас — всё равно что читать лекцию по этикету дерущимся волкам. Бессмысленно и неэффективно. Требовалось не убеждение. Требовался шок.
Резкий, холодный укол реальности, который перезагрузит их нервную систему.
— Нюхль, протокол «Крио-шок». Цель номер один — Ярк. Цель номер два — Долгоруков. Исполнять.
Он не побежал. Он выстрелил из моего кармана костяной пулей. Мгновение — и он уже на шее Ярка, вцепился в точку сонной артерии.
Это была не щекотка. Это был укол абсолютного нуля.
Укол могильного льда, впившийся прямо в нервный узел. Ярк взревел. Не от ярости, а от внезапного, нечеловеческого холода, который пронзил его до самых костей. Его хватка разжалась, он отшатнулся, пытаясь стряхнуть с себя невидимый ужас.
Не теряя ни доли секунды, Нюхль перепрыгнул на Долгорукова, повторив манёвр. Барон взвизгнул, как ошпаренный, и отскочил к стене.
Через три секунды оба стояли, тяжело дыша, не понимая, что произошло. Ярость с их лиц смыло, как краску ледяной водой. Остались только шок, растерянность и отголоски первобытного ужаса.
Нюхль одним прыжком вернулся мне на плечо.
— Ших, — коротко доложил он.
— Принято. Отличная работа, — мысленно ответил я. — Эффективно.
Я не спеша подошёл к опрокинутому столу, поднял одну из разбросанных историй болезни, сдул с неё пыль.
— Я смотрю, представление окончено, — мой голос был тихим, почти равнодушным. — Надеюсь, вы оба получили удовлетворение.
Я повернулся к толпе зевак, застывших кружком вокруг них. Их любопытные, испуганные лица раздражали.
— Представление окончено. Возвращайтесь на рабочие места, — мой голос был не громким, а властным. — Сестра Евдокия, проконтролируйте.
Толпа нехотя, перешёптываясь, начала расходиться.
Они боялись меня больше, чем своего непосредственного начальства. Правильно. Так и должно быть.
Когда последний санитар скрылся за углом, я обернулся к обоим. Теперь мы были практически одни. Я не стал садиться на скамью рядом.
Встал прямо перед ними, скрестив руки на груди. Это была позиция силы.
Два взрослых, облечённых властью мужчины. Аристократ и полковник. И ведут себя как петухи на птичьем дворе. Жалкое зрелище. Примитивные эмоции снова взяли верх над логикой.
— Итак, господа. Я жду объяснений, — мой тон был холодным и презрительным. — Что за цирковое представление было устроено в моём отделении? Это медицинское учреждение, а не притон на Хитровке.
Долгоруков и Ярк, всё ещё тяжело дыша, начали выкрикивать обвинения одновременно, перебивая друг друга.
— Он оскорбил её! — воскликнул Ярк.