Несмотря на болезнь, в нём чувствовалась былая мощь: сильные, рабочие руки купца, привыкшего держать своё дело в кулаке. Умные, хоть и усталые глаза.
Но вся его жизненная сила, казалось, была высосана и сконцентрирована в чудовищной деформации левой стороны его шеи.
Образование, размером с крупное яблоко, искажало контуры лица, оттягивая угол рта вниз и создавая асимметричную, болезненную маску.
Белозеров читал газету, но при нашем появлении медленно отложил её.
— Савелий Тимурович! Новости есть? — голос мужчины походил на стон.
— Михаил Степанович, это доктор Пирогов, — представил меня Ильюшин. — Лучший диагност нашей больницы. Я попросил его взглянуть на вас.
— Ещё один доктор? — купец тяжело вздохнул. В его голосе была глубокая, выстраданная усталость и скепсис. Он видел десятки «светил», и все они оказались бессильны. — Сколько меня уже смотрело…
— Михаил Степанович, я доктор Пирогов, — я подошёл ближе, мой тон был спокойным и уверенным. — Позвольте взглянуть.
Картина, что открылась мне, была странной. Не было ни единого, разумного паразита, высасывающего жизнь. Не было проклятия или концентрированного сгустка тёмной магии, как в случае с Ольгой.
Это было нечто иное.
Глава 3
Присмотревшись повнимательнее, я увидел… сеть.
Тончайшую, плотную сеть тускло светящихся нитей. Она прорастала сквозь фиброзную ткань, которую организм выстроил в попытке её сдержать, оплетала мышцы, впивалась в надкостницу.
Эта сеть не высасывала Живу. Она буквально поглощала её. Медленно, пассивно, но неотвратимо, вызывая вокруг себя то самое хроническое воспаление и некроз, которые и формировали эту псевдоопухоль.
Что это, чёрт возьми? Не магическое существо. Не проклятье. Но и не обычная болезнь в её классическом понимании.
Какая-то пограничная форма жизни, ведущая себя как агрессивная опухоль. Интересно. Крайне интересно.
Внешне я не проявил никаких эмоций. Внутри — холодный азарт исследователя, столкнувшегося с неизвестным видом. Диагноз ещё не был поставлен в терминах этого мира, но природа врага стала ясна.
Теперь — представление, чтобы никто ничего не заподозрил.
— Позвольте пропальпировать, — сказал я, надевая перчатки.
Мои пальцы методично, по всем правилам онкологического осмотра, исследовали образование. Я отмечал его плотность, границы, спаянность с тканями. Пальцы ощущали каменистую плотность, типичную для саркомы.
— Больно? — спросил я.
— Нет, — прокряхтел Белозеров.
— Понятно, — я продолжил осмотр.
То, что хирурги в своих отчётах наверняка описывали как «участки некроза» или «распадающаяся опухоль», моему опытному глазу говорило совсем другое.
— Михаил Степанович, давно эти отверстия появились? — спросил я, указывая на несколько мелких, едва заметных точек на коже, из которых сочилась сукровица.
— Недели две назад, доктор. Сначала одно, потом ещё два, — ответил купец.
Две недели. Хм…
Значит, воспалительный процесс активен и пытается найти выход наружу.
Опухоли распадаются, создавая язвы, это верно. Но они не формируют множественные, аккуратные свищевые ходы, через которые организм пытается избавиться от гноя. Это почерк хронической инфекции, а не онкологии.
— Сестра, принесите, пожалуйста, предметное стекло и пару стерильных тупферов, — попросил я медсестру, дежурившую в палате.
— Сейчас, доктор Пирогов, — мелодичным голосом ответила девушка.
Пока она ходила, я продолжил осмотр, надев свежую пару перчаток.
Аккуратно, двумя пальцами, я надавил на край уплотнения рядом с одним из свищей. Так назывался канал, через который и сочился гной.
Белозеров не поморщился — боли не было, что тоже нетипично для агрессивной саркомы, которая прорастает в нервные окончания.
Из отверстия показалась капля густой, желтоватой субстанции, практически без запаха.
И тут, в этой капле, я увидел то, что искал. Не просто гной. А крошечные, плотные жёлтые крупинки, похожие на манную крупу или икринки. Они блестели в свете лампы.
Бинго. Друзы.
Колонии лучистого грибка, актиномицетов — бактерий, сцементированные продуктами распада тканей. Значит, я на правильном пути. Диагноз подтверждён микроскопически, прямо здесь, у постели больного.
Игра окончена. Осталось только красиво оформить победу и собрать анамнез для неопровержимого подтверждения. Нужно вспомнить, как называется эта болезнь в этом мире и какими анализами её подтвердить.
Медсестра вернулась с инструментами. Я не торопился.