Я искал не истину, а оружие.
Забавно. У них были великолепные инструменты — МРТ, КТ, ПЭТ, способные заглянуть вглубь тела. Но они разучились смотреть глазами и собирать анамнез ушами.
Они искали редких, экзотических «зебр», в то время как простое «лошадиное копыто» стучало им прямо в дверь.
Удаление зуба… Это было так очевидно, что никто этого не заметил.
В моём прошлом мире мы называли вещи своими именами. «Лучистогрибковая болезнь» — описание отражает суть. Здесь же они прятали простые истины за сложными латинскими и греческими конструкциями.
Я открыл раздел редких инфекционных заболеваний в электронной медицинской библиотеке. Методично вбивая в поисковую строку ключевые слова — «псевдотуморозный», «гранулематозный», «хронический инфильтрат», «деревянистая плотность» — я отсекал лишнее.
Микозы, паразитарные заболевания, системные васкулиты… всё не то.
И вот оно. Статья в «Имперском вестнике инфектологии». «Актиномикоз, или псевдоопухолевая форма лучистогрибковой инфекции». Момент, когда я нашел нужную статью — это было не радостное «эврика!», а спокойное, удовлетворённое «вот оно».
«Актиномикоз». Звучит научно, солидно. Не делает диагноз точнее, но делает врача в глазах пациента умнее. Маркетинг какой-то.
Я начал читать описание, мысленно комментируя каждую строчку.
«Характеризуется образованием плотных, деревянистых инфильтратов…»
— Да.
«…способных прорастать в окружающие ткани, включая мышцы и кости, подобно злокачественной опухоли…»
— Именно.
«…и формированию множественных свищевых ходов…»
— Есть.
«…Патогномоничный признак — наличие друз серы в гнойном отделяемом…»
— Бинго.
Друзы серы… Поэтичное название для колоний актиномицетов. Хотя под микроскопом они действительно похожи на скопления микроскопических солнц, с лучами, расходящимися от центра.
Что ж, материал для доклада был готов. Теперь осталось лишь эффектно представить консилиуму их же собственное невежество, завёрнутое в обложку их же собственных учебников. И получить свою награду.
Ильюшин ждал от меня лабораторно подтверждённый диагноз к десяти утра. Я дам ему больше. Покажу ему истину в реальном времени, превратив его коллег из скептиков в свидетелей моего триумфа.
План был прост и элегантен.
Первым делом я направился в процедурный кабинет хирургического отделения. Это было царство старшей медсестры, Клавдии.
Здесь всё лежало на своих местах, и любое нарушение порядка каралось её ледяным взглядом.
— Сестра Клавдия, — обратился я к ней. — Мне нужен стерильный набор для забора материала и несколько предметных стёкол.
Она удивлённо подняла брови, отрываясь от раскладывания стерильных салфеток.
— Доктор Пирогов? — в её голосе было неприкрытое недоверие. — А разве пациент Белозеров не под наблюдением доктора Ильюшина?
Прямой приказ не сработает. Она подчиняется только своим. Значит, нужно использовать их же авторитет против неё. Маленькая ложь — эффективный инструмент для смазки бюрократического механизма.
— Именно поэтому мне и нужны материалы, — я включил «режим обаятельного молодого доктора, который безмерно уважает опыт старших коллег», и слегка улыбнулся. — Консультация по личной просьбе Савелия Тимуровича.
— Ах, ну раз Савелий Тимурович просил… — авторитет Ильюшина сработал как волшебное слово. Её недоверие сменилось деловой суетой. Через минуту у меня в руках был стерильный лоток со всем необходимым.
Через пять минут я вошёл в палату Белозерова.
Атмосфера внутри была напряжённой, как в операционной перед первым разрезом.
Целый консилиум собрался…. Ильюшин, бледный и уставший, стоял у кровати. Рядом с ним — два его ассистента. И во главе этой группы, в кресле, сидел седовласый, грузный мужчина с лицом человека, который не привык, чтобы ему перечили.
Профессор Карпов, заведующий всем хирургическим отделением. Воплощение старой хирургической школы.
Что они здесь все забыли?
Моё появление стало эффектом вторжения. Я вошёл без стука, в самый разгар их обсуждения. Все разговоры мгновенно оборвались. Все пары глаз уставились на меня.
— Пирогов? — Ильюшин удивлённо посмотрел на меня. — Что вы здесь делаете? Мы как раз обсуждали план операции.
Вот и ответ.
— Что происходит? — возмутился профессор Карпов, его густые брови сошлись на переносице. — Молодой человек, вы кто вообще такой?