Её походка была представлением. Каблуки цокали по линолеуму, отбивая чёткий ритм — сигнал приближения. Юбка-карандаш, чуть короче, чем позволял больничный дресс-код, покачивалась в такт, открывая ровно столько, чтобы привлечь внимание, но не вызвать нареканий.
— Свят! — она подошла вплотную, окутав меня облаком сладковатых духов. Попытка пометить территорию и перебить стерильный запах больницы своим, личным. — Наконец-то! Я тебя весь день ищу. Где ты пропадал?
Я на автомате отметил физиологические маркеры: лёгкое расширение зрачков, чуть учащённое дыхание, едва заметный румянец на скулах.
Признаки симпатической активации нервной системы — реакция «бей или беги», в данном случае — «охоться». Объект находится в состоянии повышенного эмоционального и физиологического возбуждения.
Она ищет носителя власти.
— Привет, Варя. Консультировал в хирургии. Сложный случай, — я сообщил факты. Никаких эмоций.
— О, так ты теперь и хирургов консультируешь? — Варвара игриво улыбнулась, демонстрируя ровные белые зубы. — Растёшь прямо на глазах. Скоро станешь незаменимым во всей больнице. А потом и главврачом, смотри!
Лесть. Самая древняя и самая примитивная форма манипуляции. Она пытается прощупать меня.
Если я соглашусь с её оценкой, то проявлю гордыню. Оптимальный ответ — нейтральная, обесценивающая фраза:
— До главврача мне как до Луны пешком.
— Не скромничай, — она сделала следующий ход, положив руку мне на предплечье. Её пальцы были тёплыми, а большой палец начал медленно поглаживать ткань моего халата. — Все видят, какой ты талантливый. Особенно я.
Переход от вербальной атаки к тактильной.
Попытка пробить мою оборону и установить более интимный контакт. Жест просчитан. Это становится тактической проблемой.
На данном этапе риски превышают потенциальную выгоду. Требуется калибровка её ожиданий.
Я не отдёрнул руку. Это было бы признаком дискомфорта.
Вместо этого я мягко накрыл её кисть своей, останавливая поглаживания, и снял её руку со своего предплечья. Жест был спокойным, неагрессивным, как будто я просто завершал рукопожатие.
— Варя, я ценю твою проницательность. Но сейчас действительно нет времени. Пациент ждёт назначения. Говори, что хотела, — поторопил я.
Её нужно держать на коротком поводке. Пока что.
— Слушай, Свят, — Варвара прижалась ближе, нарушая все нормы личного пространства, и я почувствовал тепло её тела сквозь ткань халата. Её голос стал ниже, с бархатными нотками. — Давай поужинаем сегодня? Знаю отличный ресторанчик на Арбате. «Синяя устрица». Там подают потрясающие устрицы с ледяным шампанским. Афродизиаки, между прочим.
Тонко. Устрицы как афродизиак.
Следующим шагом будет предложение посмотреть её коллекцию редких медицинских атласов девятнадцатого века. Например. Ведь любой повод сгодится. Даже если атласов у неё в помине нет.
Женская стратегия соблазнения не меняется столетиями.
Прямолинейно, как удар молоточком по коленному сухожилию для проверки рефлекса.
Я мог бы согласиться. Это был бы самый простой путь. Но он ведёт в тактическую ловушку. Согласие сегодня означает обязательства завтра. А обязательства — это уязвимость. Это мне совершенно не нужно.
— Варя, сегодня не могу, — я использовал реальный медицинский предлог, который звучал убедительно и не оскорбительно. — У меня пациент в критическом состоянии, нужно контролировать постепенное изменение дозы препарата каждые четыре часа. От этого зависит его жизнь.
Она надула губки. Жест, который, вероятно, сотни раз отрабатывала перед зеркалом. Театральная демонстрация обиды, рассчитанная на то, чтобы вызвать у мужчины чувство вины.
— Вечно ты занят! Работа, работа, работа. Тебе вообще женщины нужны?
Она переходит от соблазнения к прямому давлению. Классический манёвр. Если не работает приманка, в ход идёт упрёк.
— Нужны. Но сегодня приоритет — спасение жизни, — спокойно ответил я.
— А как же спасение личной жизни? — она провела ногтем по лацкану моего халата, от воротника вниз. — Может, хотя бы кофе в ординаторской? Пятнадцать минут. Я сварю тебе отличный кофе из свежемолотых зёрен. И может быть… — её голос упал до шёпота, — добавлю немного сливок.
Метафора столь же изящна, как ампутационная пила. Она повышает ставки, предлагая быстрый и лёгкий «десерт». Но я не могу позволить ей думать, что она может диктовать условия.
— Варя, давай в другой раз, — я мягко, но настойчиво убрал её руку. — Я обещаю: как только разберусь с текущими делами — обязательно выпьем кофе. На моих условиях.