Она отступила на шаг. Её лицо изменилось. Игривость исчезла, сменившись холодной яростью. Она скрестила руки на груди, её поза стала закрытой и агрессивной.
— Знаешь что? Я не буду тебя вечно ждать. У меня есть гордость, — выпалила она.
— Понимаю, — ответил я спокойно и нейтрально.
— Нет, не понимаешь! — вспыхнула она. — Думаешь, я буду бегать за тобой, как все эти дурочки из приёмного? Если будешь долго тянуть, я на тебя наброшусь прямо здесь! При всех! И плевать мне на последствия! Утащу в каморку, как в прошлый раз!
Я не мог сдержать усмешки. Угроза была настолько абсурдной и театральной, что вызвала не страх, а веселье.
— Это будет интересное шоу. Сомов точно оценит. Возможно, даже премию выпишет за повышение морального духа в коллективе.
— Смейся, смейся, — она прищурилась, её глаза сверкнули. — Но я не шучу. У тебя неделя. Семь дней. Потом я перехожу в наступление. И поверь, моя тактика тебе не понравится.
Она резко развернулась и ушла, её походка теперь была не соблазняющей, а вызывающей. Цокот её каблуков по линолеуму звучал как объявление войны.
Я смотрел ей вслед.
Переход от стратегии соблазнения к стратегии шантажа за тридцать секунд. Впечатляющая эмоциональная неустойчивость. Варя может стать проблемой.
Отвергнутая женщина с доступом к медицинским картам, сильнодействующим препаратам и интригам — это бомба замедленного действия.
С другой стороны… её напор и целеустремлённость можно направить в нужное русло. Она хороший врач, она умна и наблюдательна. Её лояльность, если её правильно настроить, может быть полезна.
Она хочет быть рядом с сильным. Это естественный инстинкт для женщины. Главное — не позволить ей перепутать деловое партнёрство с романтическими иллюзиями.
Дистанция. Контроль. И чётко обозначенные границы.
Неделя. Что ж, посмотрим, кто кого переиграет в этой партии.
Я медленно прошёлся по коридору терапевтического отделения, заглядывая в палаты.
Рутина. Скучная, предсказуемая медицина. С одной стороны, это хорошо — система работает. С другой — для Архилича, проклятого питаться благодарностью спасённых с порога смерти, это голодный паёк.
Я сосредоточился, обратив внутренний взор на Сосуд. Индикатор замер на отметке в сорок процентов. Стабильно, но мало. Нет ресурса для роста. Взрывного роста!
Чтобы трансформировать энергию проклятья в нечто большее, мне нужен избыток. Переполнение. Критическая масса Живы, которую можно будет перековать в оружие. Больше ста процентов.
Теперь — расчёт. Белозеров.
Редчайший диагноз, спасение от калечащей операции. Его благодарность будет чистой и мощной. Процентов пятнадцать, может, даже двадцать.
Долгоруков. Избавление от хронической боли, которую он считал своей вечной спутницей. Это не спасение жизни, но благодарность аристократа ценится высоко. Ещё десять.
Итого — максимум тридцать. Это поднимет уровень до семидесяти процентов. Недостаточно. Мне нужно ещё как минимум три «золотых» случая. Тяжёлых, запущенных, от которых отказались другие.
Я нашёл уединённое место и тихо позвал:
— Нюхль.
Маленькая ящерица тут же высунула голову из нагрудного кармана моего халата.
— Ших?
— Новая миссия. Полный обход клиники. Мне нужны высокодоходные цели.
Нюхль наклонил голову, его зелёные глаза-бусинки внимательно смотрели на меня.
— Ших?
— Критерии отбора, — уточнил я. — Состояния, близкие к смерти, диагностические тупики, пациенты, от которых отказались другие врачи. Ты ищешь отчаяние. Запах скорой смерти и бессилия врачей. Это самые плодородные поля. Приоритет — ВИП-крыло и реанимация. Действуй.
— Ших-ших!
Нюхль выпрыгнул из кармана на пол и исчез, просочившись в вентиляционную решётку. Бесшумно и эффективно.
Мой маленький разведчик. Он может проникнуть туда, куда мне вход заказан. Услышать то, что говорят за закрытыми дверями. Это и есть настоящее преимущество.
Не успел я дойти до ординаторской, как в коридоре почти бесшумно возник Ильюшин. Он целенаправленно искал меня.
— Доктор Пирогов! Можно вас на пару минут? — попросил он.
— Конечно, Савелий Тимурович. Что-то случилось?
Ильюшин огляделся, убедился, что коридор пуст, и понизил голос.
— Я хотел принести извинения. За моё поведение в лаборатории. За этот… Фарс… Я вёл себя… непрофессионально. Не должен был сомневаться в вашей компетенции, требовать доказательств в такой форме. Я был на грани, Пирогов.
Капитуляция. Гордый хирург, чьим божеством является скальпель, пришёл каяться к терапевту. Да, он мне предлагает вассальную присягу.