— Процедура завершена. Объединение прошло успешно, — объявил я.
Все замерли в напряжении. Аглая лежала с закрытыми глазами, её рука покоилась на костяном черепе кошки.
Прошла минута.
Две.
Три.
Я наблюдал за тончайшим процессом объединения душ. Сапфировая энергия Аглаи речевого центра, которую я вернул на место, теперь вплеталась в ткань её сознания.
Медленный деликатный процесс, похожий на то, как срастается сломанная кость. Любое неверное движение, любой эмоциональный всплеск извне мог вызвать отторжение.
— Может, не сработало? — шёпот графа был полон отчаяния. — Нужно что-то ещё? Например, ритуал посильнее?
— Терпение, граф, — мой голос был ровным, как у инженера, следящего за приборами. — Восстановление эфирных синапсов не происходит мгновенно. Система перезагружается. Любое внешнее эмоциональное вмешательство может вызвать короткое замыкание. Тишина.
Наконец, веки Аглаи дрогнули. Она открыла глаза. Взгляд был уже не чужим, а своим, растерянным. Она облизала пересохшие губы. Из горла вырвался звук, больше похожий на хрип:
— Па… па…
— Да, доченька! Да! Я здесь! — граф наклонился к ней, его лицо было искажено надеждой.
Она сфокусировала на нём взгляд. И произнесла уже чётко, с нотками удивления в собственном голосе:
— Папа! Папа, я говорю! Я снова говорю!
И тут плотина прорвалась.
Ужас, растерянность, беспомощность последнего дня вырвались из неё потоком слёз. Она рыдала — громко, отчаянно, как ребёнок.
Граф, забыв про свой титул и выправку, обнял её и тоже заплакал. Два взрослых человека, сломленные и исцелённые в один момент.
Они плакали. Слёзы радости, слёзы облегчения. Мощнейший, хаотичный выброс эмоциональной энергии. Для них — это катарсис. Для меня — интересный случай психологической реакции человека на экстремальный стресс и чудесное исцеление.
И прелюдия к главному событию.
— Спасибо, Свят! — она повернулась ко мне, её лицо было мокрым от слёз, но глаза сияли. — Спасибо за всё! Ты вернул мне… всё!
И вот оно. Главное событие.
Двойной поток чистой, высококлассной Живы ударил по моему Сосуду.
Девять процентов от первичного пациента — мощный, концентрированный импульс. И четыре процента от вторичного источника — графа.
Суммарно — тринадцать. Транзакция прошла чисто и эффективно. Сосуд отозвался тёплой волной, резервы подскочили с двадцати семи до сорока процентов. Операционная стабильность восстановлена. Инвестиция принесла свои дивиденды.
— Я вернул недостающий компонент, Аглая. Полное восстановление — это процесс, который мы теперь и начнём, — вернул я их с небес на землю.
— Что вы имели в виду? — насторожился граф.
— Граф, то, что произошло с вашей дочерью, — это не случайное проклятье. Это была целенаправленная атака с использованием сложного биологического оружия. Создание метаморфа такого уровня требует значительных ресурсов, глубоких знаний в некро-алхимии и, что самое главное — цели.
— Но кто? Зачем?
— Это вам и предстоит выяснить. Проанализируйте своих врагов. Кто из ваших конкурентов получит наибольшую выгоду, если род Ливенталь будет дискредитирован или ослаблен? У кого из ваших врагов есть доступ к ресурсам такого уровня?
Пациент исчез. Передо мной снова был граф Ливенталь — хищник, оценивающий угрозу своей территории. Его глаза из отцовских стали стальными.
— Врагов хватает. Я один из богатейших людей Империи — зависть неизбежна. Но чтобы такое… Я подключу свои каналы. У меня есть прямой выход на руководство Тайной канцелярии. Мы найдём этих тварей и выпотрошим их.
Тайная канцелярия. Императорский орган по борьбе с магическими преступлениями. Грубый, но мощный инструмент.
Неэффективный в тонких вопросах, но способный поднять много шума и привлечь внимание. Полезно. Пусть они гоняются за тенями и создают информационный фон, пока я буду проводить настоящую операцию.
— Будьте осторожны, граф. Ваша канцелярия привыкла охотиться на деревенских колдунов и городских шарлатанов. А здесь мы имеем дело с противником иного уровня. Это как отправлять псарей ловить дракона. Они могут его разозлить, но не поймать.
— Мы справимся, — уверенно заявил он.
Предсказуемо. Смертные всегда переоценивают свою власть перед лицом неизвестного. Он видит политического врага, я — фундаментальную угрозу. Его самоуверенность полезна. Если его методы провалятся, он станет ещё более зависим от моих.
— Достаточно стратегии на сегодня. Теперь — медицина, — я прервал его воинственные размышления.
Я провел контрольный осмотр.