— Есть! — Раиса Павловна сразу начала регулировать капельницу.
Доктор Мельников подошел ко мне. В его глазах больше не было презрения или злости — только профессиональное уважение пополам с изумлением:
— Доктор Пирогов, я… я должен извиниться. За свое поведение. За сомнения. Вы были абсолютно правы.
— Бывает, — я пожал плечами. — НАО — редчайшее заболевание. Многие врачи за всю карьеру не встречают.
— Но как вы так быстро поставили диагноз? За секунды!
— Ключевые признаки были очевидны. Рецидивирующие отеки в анамнезе — она сама сказала. Неэффективность антигистаминных — тоже ее слова. Бледный плотный отек без гиперемии и зуда. Отсутствие бронхоспазма и крапивницы. Все указывало на НАО.
— Блестяще, — Мельников покачал головой. — Просто блестяще. А я… я чуть не убил ее адреналином.
— Не вы первый, не вы последний. По статистике, тридцать процентов пациентов с НАО умирают от неправильного лечения при первом серьезном приступе.
— Тридцать процентов! — ужаснулся Петров. — Это же каждый третий!
— Именно. Поэтому так важна правильная диагностика. Кстати, нужно взять анализы. Уровень C1-ингибитора, C4-компонент комплемента. И генетический тест на мутации.
— Запишу, — Соколова достала блокнот. — А лечение? Что дальше?
— Острый приступ купировали. Но нужна профилактика. Даназол, анаболический стероид, по двести граммов в день — увеличивает синтез C1-ингибитора печенью. Или транексамовая кислота, это антифибринолитик, по грамму три раза в день.
— А специфические препараты? — спросил Мельников. — Вы говорили про Беринерт?
— Дорого. Очень дорого. Одна доза — пятьдесят-сто тысяч рублей. Для профилактики нужно две дозы в месяц минимум.
— Сто тысяч⁈ — ахнула Маша. — За одну ампулу⁈
— Рекомбинантный человеческий белок. Сложнейшее производство. В Российской Империи не делают, везут из Китая.
— Я оплачу, — вмешался граф. — Сколько нужно — столько и оплачу. Лилия Павловна — ценнейший сотрудник. И мать двоих детей.
И женщина, которая знает, где у тебя скелеты в шкафу. Такими не разбрасываются.
Пока медсестры перекладывали Лилию на каталку для транспортировки в палату, вокруг меня собралась толпа врачей. Новость о чудесном спасении уже разлетелась по клинике.
— Доктор Пирогов! — подбежал молодой врач, которого я раньше не видел. — Я Сергей Витальевич, заведующий диагностическим отделением! Это было потрясающе! Как вы определили НАО так быстро?
— Опыт, — уклончиво ответил я.
— А эта техника… как вы назвали… тибетская? Где можно научиться?
— В Тибете, — я сохранял серьезное лицо. — Монастырь Ганден. Но они берут не всех. Нужно пройти испытания.
— Какие испытания?
— Медитация в ледяной воде, хождение по углям, левитация…
Я веселился. А почему нет? Пациент спасен. Живы получено с лихвой, можно и побаловать себя.
Несу полную чушь. Но чем абсурднее ложь, тем охотнее в нее верят.
— Невероятно! — врач смотрел на меня как на гуру. — А вы не могли бы провести мастер-класс? Для наших врачей!
— Возможно. Поговорим позже.
Наконец Лилию увезли в реанимацию для наблюдения. Толпа врачей разошлась по своим делам, обсуждая увиденное. В коридоре остались только мы с графом.
Он смотрел на меня странным взглядом — смесь восхищения, уважения и суеверного страха.
— Пирогов, — наконец произнес он. — Пойдемте в мой кабинет. Нам нужно поговорить.
В кабинете он первым делом направился к бару. Достал графин с виски, налил себе полный стакан и выпил залпом, как воду.
— Хотите? — предложил он, наливая второй.
— Теперь можно, — я взял стакан.
После такого напряжения алкоголь был почти медицинской необходимостью. Виски обжег горло, но приятно расслабил мышцы. Я откинулся в кресле, чувствуя накатывающую усталость — обычное последствие адреналинового выброса.
— Пирогов, — граф сел напротив, не сводя с меня глаз. — Вы который раз повергаете меня в шок. Сначала за пять минут раскрыли мою финансовую схему. Потом спасли Лилию от верной смерти. Причем спасли так… так… У меня нет слов!
— Я просто делал свою работу.
— Не скромничайте! Вы — гений! Настоящий, черт возьми, медицинский гений! Я видел многих врачей, лучших в стране! Но такого… ТАКОГО не видел никто!
Он встал, подошел к сейфу, встроенному в стену. Набрал длинный код, повернул массивную ручку. Достал папку в кожаном переплете.
— Знаете, что это?
— Понятия не имею.
— Договор на передачу клиники «Новая заря». Я составил его еще вчера вечером, после разговора с Анной. На всякий случай. Все, что нужно — ваша подпись.