Еще десять процентов, и Сосуд будет полон. Это откроет новые возможности. Может, даже получится перейти на следующий уровень некромантической силы. А там, глядишь, и со своим проклятием справлюсь.
Главное — не лезть в политику. Это болото засасывает похуже любого проклятия.
— А вот и больница, — Сергей свернул к главному входу. — Приехали, Святослав Игоревич.
— Спасибо, Сергей.
Я вышел из машины.
Больница встретила меня привычной суетой. В приемном покое стонал какой-то пьяница с разбитой головой. По коридору бежала медсестра с подносом лекарств. Два санитара везли каталку с бледным стариком.
Обычный день.
Никаких проклятий, никакой политики. Только медицина. Люблю «Покров»!
Я поднялся на третий этаж по широкой лестнице с облупившейся краской на перилах. С каждым шагом странное ощущение нарастало. Что-то было не так.
На площадке второго этажа мимо меня пронеслась медсестра Катя. Лицо красное, чепец съехал набок, в глазах паника.
— Катя, что случилось? — окликнул я ее.
— Святослав Игоревич! Там такое! В вашем отделении! Драка! Настоящая драка!
— Драка? Кто дерется?
— Какие-то дамы! Богатые! Прямо в фойе катаются!
Что за черт?
Я ускорил шаг.
Чем ближе я подходил к терапевтическому отделению, тем громче становились звуки — визг, крики, звук рвущейся ткани, грохот падающей мебели.
Я влетел в двери отделения и замер на пороге.
Фойе выглядело как поле битвы.
Посередине, на полу катались две женщины. Одна — блондинка лет двадцати пяти в дорогом синем платье — визжала как банши и пыталась вырвать волосы у соперницы.
Платье было разорвано на плече, обнажая кружевное белье. Прическа, которая явно стоила целое состояние, превратилась в воронье гнездо.
Вторая — брюнетка примерно того же возраста в зеленом — рычала как дикий зверь и пыталась укусить блондинку за руку. Ее платье было разорвано сбоку, корсет расшнурован, чулок порван.
Аристократки. Дорогие платья, бриллиантовые украшения, но дерутся как базарные торговки. Хуже базарных — те хоть бы по делу дрались.
Рядом на полу сидели еще три девушки в различных стадиях поражения.
Рыжеволосая держалась за разбитую губу, кровь капала на ее желтое платье, оставляя алые пятна на шёлке.
— Мой зуб! — причитала она. — Она выбила мой зуб! Передний! Что скажет папа⁈
Вторая, шатенка в розовом, пыталась остановить носовое кровотечение, запрокинув голову назад. Платок, которым она прижимала нос, уже пропитался кровью.
— Доктор! — хрипела она. — Доктор! Она сломала мне нос! Мой прекрасный нос! Опять операция нужна будет!
Третья, совсем юная девушка лет восемнадцати, просто лежала на полу в полуобморочном состоянии, держась за голову. На лбу наливался внушительный синяк.
— Мама… — бормотала она. — Мамочка… забери меня отсюда…
Двое санитаров — Демид и Иван, здоровенные мужики, которые обычно без труда справлялись с буйными пациентами — безуспешно пытались разнять дерущихся.
— Барышни! — кричал Демид, пытаясь ухватить блондинку за руки. — Прекратите немедленно!
— Это же больница! — вторил Иван, безуспешно пытаясь оттащить брюнетку. — Здесь больные люди! Нельзя так шуметь!
— ОТПУСТИ, ДРЯНЬ! — визжала блондинка. — ОН МОЙ! БАРОН МОЙ!
— ТВОЙ⁈ — рычала брюнетка. — ДА ОН НА ТЕБЯ И НЕ СМОТРИТ! СТАРАЯ КАРГА!
— КАРГА⁈ МНЕ ДВАДЦАТЬ ТРИ! А ТЕБЕ УЖЕ ДВАДЦАТЬ СЕМЬ, СТАРУХА!
— Я ВЫГЛЯЖУ НА ВОСЕМНАДЦАТЬ!
— НА ТРИДЦАТЬ ВОСЕМЬ!
И они снова вцепились друг в друга с удвоенной яростью.
Над всей этой вакханалией, у окна, стояли еще две женщины, наблюдая за происходящим с разными эмоциями.
Одна — дама лет сорока пяти в строгом черном платье с высоким воротником — смотрела на драку с выражением брезгливого превосходства, как смотрят на возню дворовых собак.
Статс-дама определялась по осанке и манерам. Привыкла к придворным интригам. Для нее это развлечение.
Вторая — девушка лет двадцати в нежно-голубом — прикрывала рот кружевным платочком, но я видел, как блестят ее глаза от еле сдерживаемого смеха.
Фрейлина. Молодая, только ко двору попала. Для нее это приключение.
— Какие страсти, — услышал я, как статс-дама говорит фрейлине. — В мое время дамы умели сдерживаться.
— О да, — отвечала фрейлина, пряча улыбку. — Хотя, должна признать, весьма… поучительное зрелище.
— Поучительное?
— Теперь я знаю, как не надо бороться за мужчину.
Умная девочка. Учится на чужих ошибках.
У стены, максимально далеко от эпицентра сражения, прижался Костик. Бледный как полотно, с выпученными глазами, дрожащий как осиновый лист.