Все боятся инквизицию. Даже аристократки. Потому что перед инквизицией все равны — хоть граф, хоть нищий. Подозрение в запрещенной магии — и ты уже на костре. Ну в смысле — за решеткой. А там и до смертной казни недалеко.
А в запрещенных магических практиках могли заподозрить кого угодно… Проще говоря, в ней подозревали неугодных Империи людей.
Даже Нюхль замер и начал медленно, незаметно ползти обратно ко мне.
Умная ящерица. Чует опасность.
Сомов сделал еще шаг вперед, разглядывая разгром:
— Я требую объяснений! — его голос дрожал от ярости. — В моей больнице! В лечебном учреждении! Драка! Беспорядок! Это недопустимо!
Сомневаюсь, что его вывела из себя именно драка. Скорее приход инквизиции, а этот случай с дамами лишь стал поводом, чтобы выплеснуть ярость. Однако мне понравилась вторая сторона Сомова. Таким и должен быть главврач. Персонал у него должен по струнке ходить, опасаясь накосячить.
Он повернулся к санитарам:
— Демид! Иван! Как вы это допустили⁈
— Петр Александрович, — начал Демид, — мы пытались…
— Молчать! — рявкнул Сомов. Очень логичено с его стороны, попросить объяснений, а потом не дослушать оправданий. Да наш главврач, на пределе. — Потом поговорим! Сначала я хочу знать, кто эти… эти…
Он не находил слов, глядя на растрепанных аристократок.
Старший инквизитор — капитан — окинул взглядом разгромленное фойе. Разбитое окно, перевернутая мебель, кровь на полу, порванные платья, женские туфли и шляпки, разбросанные повсюду.
— Действительно, весьма… живописная картина, — сказал он ровным, лишенным эмоций голосом. — Я видел поля сражений, которые выглядели лучше. Но в больнице такие вещи просто недопустимы.
Его взгляд скользнул по присутствующим и остановился на мне. Я почувствовал, как эти серые глаза буквально сканируют меня с головы до ног.
— Доктор Пирогов, полагаю? — уточнил он.
Он знает, кто я. Значит, пришли не случайно.
— К вашим услугам, господин…? — я вскинул бровь.
— Инквизитор Стрельцов. Капитан Алексей Петрович Стрельцов.
Он сделал шаг ближе:
— Я много слышал о вас, доктор. Говорят, вы творите… чудеса.
Проверяет. Ищет реакцию на слово «чудеса». Инквизиторы обучены читать микровыражения лица.
— Никаких чудес, капитан Стрельцов, — ответил я максимально спокойно. — Только медицина, упорный труд и немного везения.
— Везения? — он поднял бровь. — Странно. Мне говорили, что вы ставите безошибочные диагнозы. Что вы видите болезнь там, где другие врачи ничего не находят.
— Опыт и наблюдательность. Ничего сверхъестественного.
Я сохранял хладнокровие.
— Конечно, — его губы дрогнули в подобии улыбки. — Ничего сверхъестественного. В нашей империи некоторое сверхъестественное запрещено. Статья триста первая Уголовного кодекса — применение запрещенной магии карается смертью.
— Я знаю законы, капитан.
— Не сомневаюсь. Образованные люди всегда знают законы. Особенно те, которые их касаются.
Намекает. Пытается спровоцировать.
«Нюхль, исчезай. Немедленно. Без следов и остаточной энергии.» — Я послал мысленную команду своему фамильяру, стараясь сохранить абсолютно нейтральное выражение лица.
Костяная ящерица на полу едва заметно дрогнула — знак, что приказ понят — и начала процесс контролируемой дематериализации.
Нюхль растворялся в воздухе. Процесс занял ровно три с половиной секунды.
И именно в этот момент капитан Стрельцов едва заметно приподнял левую бровь.
Черт возьми. Он заметил.
Движение было минимальным — подъем брови на миллиметр, не больше. Девяносто девять процентов людей не обратили бы внимания. Но я много изучал микровыражения лиц. Пациенты часто врут о симптомах, но лицо всегда выдает правду.
И это микродвижение брови кричало громче любых слов: «Я засек аномалию в энергетическом поле».
Он чувствует некромантию. Не видит напрямую — иначе бы уже арестовал — но ощущает возмущения в потоках магической энергии. Интересный тип. Крайне интересный и чертовски опасный.
Я припомнил, что читал об инквизиторах в книгах этого мира. Их специально отбирают среди людей с врожденной чувствительностью к магии. Они не маги сами по себе — использование магии для инквизитора означает немедленную казнь, но способны ощущать ее присутствие. Как собаки-ищейки чуют наркотики или взрывчатку.
Инквизиторов их обучают годами. Учат различать типы магии по «запаху» энергии. Некромантия пахнет гнилью и холодом. Стихийная магия — озоном и дымом. Целительство — травами и солнечным светом. Проклятия — серой и кровью.