— И Вам доброе, мисс Уилсон.
— Просто Эмили, я тебе в дочери гожусь, не доросла еще до мисс Уилсон.
— Как скажете, мисс… Эмили.
Николас слышал их голоса с первого уровня квартиры, застегивая пуговички на рукавах черной рубашки, и усмехнулся. Эми оказалась отличной хозяйкой, безумно любящей принимать гостей, только вот в гости заходил к ним только Френк, который за всех и отдувался, правда едва ли он вообще был против.
Ник уже спустился вниз и, пройдя через просторную гостиную, практически вошел в кухню, но замер, остановившись возле самой арки, встав возле стены, когда услышал негромкий голос Эмили.
— Френк, можно тебя кое о чем спросить?
— Конечно, ми… Эмили.
— Ты ведь слышал… — ее голос стал тише, Николасу даже пришлось прислушаться, чтобы разобрать ее слова. — Об убийстве брата Ника?
— Об этом только глухой не слышал, — усмехнулся в ответ Френк, и звякнула поставленная на блюдце чашка. — Спасибо за кофе.
— А ты можешь мне кое-что сказать? Только честно…
— Я всегда честен с Вами.
— Я не знаю, как спросить… — Эмили замолчала, будто прислушиваясь, спустился ли Николас и услышит ли он ее, но не услышав никаких подозрительных шорохов, продолжила: — Ты не знаешь, Ник имеет какое-нибудь отношение к его убийству? Я знаю, что ты знаешь абсолютно обо всех его делах, знаю, что ты предан ему, но пожалуйста, Френк, ответь мне, я обещаю, что ничего ему не скажу.
— Нет, — после небольшой паузы все же произнес Френк, и похоже, это был не тот ответ, который Эмили хотела услышать.
— Нет? Ты уверен?
— Я точно это знаю, Эмили.
— Френк… Я даже не знаю, как тебя благодарить, — Ник точно знал, что в тот момент она улыбнулась. — Ты очень облегчил мне жизнь. Хочешь еще кофе?
В преданности Френка Николас не сомневался, как и Эмили, только до последнего верил, что и Эми не сомневается в его, Ника, невиновности. Она сомневалась, а он понятия не имел, то ли она просто о чем-то догадывалась, то ли действительно были какие-то следы, которые рано или поздно привели бы к нему. И эти мысли действительно нервировали его, заставляя озираться и несколько раз проверять, что следов этих не было, а Энди так и продолжала верить выстроенной им иллюзии собственной невиновности, иначе последствия были бы необратимы.
И его уверенность хоть и была после разговора Эми с Френком шаткой, но она хотя бы была, пока через месяц после смерти Маркуса на его пороге не оказалась Андреа, которую он никак не ждал.
— Здравствуй, милый.
Его уверенность рассыпалась словно карточный домик.
========== Глава 20. Лжец, лжец ==========
Ему потребовалось пару мгновений, чтобы вернуть себе самообладание и привычно хмыкнуть, окинув стоящую напротив мать взглядом. Ее взгляд этот не смутил, она даже улыбнулась, казалось, с любовью посмотрев на сына.
— Мамуля, — усмехнулся Ник, но пускать ее в квартиру не спешил, мельком взглянул за ее спину, убедившись, что она действительно была одна. — Какими судьбами?
— Проездом в Лондоне, а ты вроде говорил, что не будешь выгонять, если я случайно зайду к тебе в гости.
Он говорил, только в гости ее не ждал.
— Тогда проходи, я же обещал.
Усмехнувшись, Ник пропустил ее в квартиру и закрыл за ней дверь, еще раз выглянув наружу, но, опять не заметив ничего подозрительного, немного успокоился и помог Андрее снять плащ, проводив ее в гостиную.
— Милый, — Энди остановилась практически возле самой двери и повернулась к нему, долго смотрев в глаза, будто что-то хотела спросить, но никак не решалась, что было так несвойственно ей. Ник ее не торопил, взгляд не отводил, но вопросительно бровь все же поднял, стараясь понять, что же она от него хочет, а в голову ничего хорошего совершенно не лезло. — Можно тебя обнять?
Он не знал, как реагировать на просьбу: то ли спокойно выдохнуть, то ли обрадоваться, то ли удивиться ее внезапному проявлению нежности. Он прекрасно понимал, что мог выдать себя даже в мелочах, понимал, что надо было привычно усмехнуться или сказать очередную колкость в ее адрес, но в итоге лишь развел руки, и Энди, не медля, тут же обняла его, с нежностью, по-матерински, будто он действительно был ее любимым сыном. Николас даже растерялся, помедлив пару секунд, и тоже аккуратно, неуверенно ее приобнял. Это было так непривычно и так… приятно что ли, он сам не мог понять собственных ощущений. Понимал лишь, что расслабляться нельзя, ведь он все еще не знал истинную причину ее приезда.
— Спасибо, — Андреа наконец отошла от него и улыбнулась.
— Присаживайся, — он указал ей на серый диван, на котором она тут же устроилась, закинув ногу на ногу. — Чай, кофе?
— Благодарю, я ненадолго. Просто хотела увидеть тебя, убедиться, что у тебя все хорошо.
— У меня все отлично, как и всегда. Материнский долг выполнен, и теперь можно смело возвращаться домой? — он ухмыльнулся и хотел сесть в кресло напротив, но она, опустив его маленькую колкость, осторожно коснулась его руки, останавливая.
— Посиди со мной.
— Решила устроить здесь телячьи нежности, да, мамуля? — но рядом с ней он все же сел под ее довольный взгляд.
— Спасибо, — Энди снова улыбнулась, откинувшись на мягкую спинку дивана, а Ник не мог не отметить, что выглядела она гораздо лучше, чем когда он видел ее в последний раз.
Она даже как будто помолодела с их последней встречи, Николас сразу подумал об очередной подтяжке, которыми она явно не брезговала. Но дело было не только в этом, да и выглядела она в основном точно так же: идеально сидящий на точеной фигурке белоснежный брючный костюм, не менее идеальная королевская осанка, аккуратно собранные волосы. Все было привычным, кроме ее взгляда. Ник наконец понял, что так кардинально преобразило ее: взгляд стал живым, Николас не видел в нем больше смирения, даже грусти там больше не видел, как будто ей и дела не было до смерти любимого сына. Но дело ей было.
— Так жалко, что ты не смог присутствовать на похоронах Маркуса, — начала она и тяжело вздохнула, но смотрела на сына внимательно, тот даже напрягся под ее взглядом, а все сомнения снова накрыли его с головой.
— Не было времени, извини.
— Я понимаю, — она помолчала, подбирая слова, а ему казалось, что она физически ощущает его напряженность. — Знаешь, милый, все это так странно…
— Что именно?
— Все, абсолютно. Можешь считать меня сумасшедшей, но я не верю в виновность Уилсона. Не могу верить.
Глупо было бы считать ее сумасшедшей, скорее чертовски умной, а может, с хорошей интуицией. Ник и не думал, что ее будет так легко убедить в собственной лжи, но надеяться ему это не мешало. Оставалось лишь понять, ради чего мать летела через Атлантический океан: ради необоснованных догадок или ради того, что она действительно знала.
— Почему? Улики вроде неопровержимые. Да и мотив был.
— Все так говорят, милый, но все слишком очевидно, не находишь?
— Ну он вроде никогда и не отличался особой сообразительностью, — Ник пожал плечами, тоже откинулся на спинку, взглянул на Энди и старательно изображал спокойствие, но отделаться от мысли, что она все знает, он никак не мог. В голове крутились лишь мысли, как выбраться из этого дерьма с минимальными потерями, но ничего стоящего на ум не приходило: к личному визиту матери он готов не был.
— Но все же это глупо даже для него. Он так долго скрывался, а потом в одно мгновение дал себя обнаружить с целым ворохом улик. Слишком очевидно, только эту очевидность почему-то вижу только я, — Энди снова тяжело вздохнула и покачала головой.
— Может, просто ты одна так себя накручиваешь. Я понимаю, он был твоим сыном, ты любила его, но он занимался плохими вещами, а в нашем деле долго не живут, — Ник усмехнулся и, помедлив, аккуратно взял мать за руку, она удивленно взглянула на него, но руки не убрала, даже немного ее сжав. — Знаю, что это сложно, но тебе нужно смириться с этим и не изводить себя, мам. Это больно, но нужно жить дальше, у тебя осталось еще семь детей, и им всем нужна мать.
— Восемь, — тут же исправила она его.
— Прости?