Как же укрыться от панических мыслей, набросившихся на нее со всех сторон? Уже почти стемнело, но это совершенно не мешало людям присоединяться к страшной процессии, кружившей вокруг кафедрального собора подобно бесконечному червю.
Известие о том, что дьявол пытался разрушить их кафедральный собор, выманило горожан из домов. Вооруженные факелами и крестами для отпугивания сатаны, они тревожно следили из переулков, сбегавшихся к площади со всех сторон света: не появится ли тот, чье имя не произносят? Но когда жители Страсбурга видели вместо него только каноников, монахов и священников, мракобесов и пьяниц, которые были не склонны к спектаклям, они набирались смелости и присоединялись к толпе.
Благочестивые молитвы отдельных лиц тонули в монотонной латинской литании, которую пели члены соборного капитула. Их перекрикивали только хриплые голоса экзорцистов, которые, зажав в левой руке крест, а в правой кадило, окропляли святой водой оскверненное строение и то и дело повторяли:
— Изыди, сатана, из этого Божьего дома и убирайся прочь в свой ад!
Ко всему этому присоединился лай множества собак, сопровождавших процессию.
К моменту наступления ночи все население Страсбурга было на ногах. К процессии присоединились даже нищие, толком не зная, в чем дело. Поэтому вышло так, что почтенные каноники, которые изначально возглавляли процессию, увидели, что ими руководят калеки и оборванцы, — просто процессия укусила себя за хвост.
Распевание литаний и молитв, эхом отскакивавших от стен домов, чадящие смоляные факелы, отбрасывавшие причудливые тени, создавали жуткое впечатление. Никогда, даже будучи ребенком, Афра не верила в дьявола. Но теперь она засомневалась. Втиснувшись в узкую щель, образованную брандмауэрами двух соседних домов напротив портала собора, она с ужасом наблюдала за происходящим. Из-за того, что в щели между домами сливали содержимое ночных горшков, там жутко воняло, и Афра едва дышала. Прямо напротив портала, на небольшом расстоянии от него, без слуги, сидел в инвалидном кресле мастер Верингер и горящим взглядом наблюдал за процессией.
Афра испугалась. Тот самый страх, от которого, как ей казалось, она избавилась, настиг ее вновь. На короткое время к ней вернулся душевный покой, когда она влюбилась в мужчину, впервые в своей беспокойной жизни. А теперь ее терзали сомнения: не полюбила ли она человека, который хитростью заставил ее следовать за собой?
Измученная, Афра вышла из своего укрытия напротив собора и направилась к дому в Братском переулке. По дороге туда ей не встретилось ни единой живой души. Казалось, улицы вымерли. Дома Афра заперла дверь на засов. Она решила никому не открывать, даже Ульриху, если он вернется.
Всю ночь Афра дремала одетая. Она прислушивалась к каждому шороху. Мысли и сны совершенно смешались, и, когда занялась заря, девушка уже не могла отличить, где реальность, а где сон.
Утром она съела кусок хлеба и выпила кружку холодного молока. Со дня пира у епископа Афра ничего не ела. Чувствуя странное беспокойство, она вышла из дому и пошла к собору. Начинался слабый дождь, по переулкам носился неприятный ветер. Повсюду царила пугающая тишина. Нигде не было видно даже собак и свиней, которые обычно бродили по улицам в любое время дня и ночи.
Когда Афра вышла на площадь, там было на удивление пусто. В том месте, где вчера вечером многотысячная толпа кружила вокруг собора в лихорадочном экстазе, не было видно ни души. Проходя мимо главного портала, краем глаза девушка увидела сидящего человека.
— Мастер Верингер! — испуганно вскричала Афра.
Верингер безучастно смотрел на площадь в том направлении, откуда она появилась. Казалось, что он ее не замечает. Он не обернулся к ней, даже когда она подошла ближе.
— Мастер Верингер! — снова начала Афра. — Не думайте, что я что-то расскажу из того, что вы мне говорили!
Афра положила калеке руку на плечо и почувствовала какое-то движение. Ей показалось, что опущенная голова парализованного мастера поднялась; только показалось, на самом же деле Верингер все так же прямо, как и сидел, наклонился вперед. Афра отскочила. Словно статуя, Верингер Ботт упал лицом на мостовую.
— Мастер!.. — тихо воскликнула Афра.
Несколько мгновений, показавшихся ей вечностью, она смотрела широко раскрытыми глазами на жалкого человека, лежавшего перед ней на земле с вывернутыми руками и ногами. Тело было скручено набок. Глаза и рот открыты. Не было ни малейших сомнений в том, что мастер Верингер мертв.