— Нет, госпожа, из Ганьсу.
— Прости, — казалось, что сопереживала она искренне. — Музыкант? Могу дать тебе работу.
— Боюсь, я слишком плохо играю…
— Ну пойдём, пойдём.
На первом этаже располагался большой ресторан. Однако ранним утром он, конечно же, пустовал. Сяо Ту подумал, что, и, вправду, было бы неплохо, если бы он мог поработать хотя бы день в таком дорогом заведении. А если бы год, то ему хватило бы сбережений не только на собственную свадьбу, но и на приданное всем четырём сёстрам!
Пройдя зал[В.К.2] , украшенный дорогой тканью, свежими зимними цветами и маленьким искуссвенным прудом с настоящей лодкой, они поднялись на верхний этаж, где находились комнаты для гостей.
Они вошли в одну из них.
Широкая кровать и стол. Из мебели больше ничего. Женщина указала на приготовленный таз с водой.
— Можешь здесь умыться.
— Спасибо, госпожа, — снова поклонился Сяо Ту.
— Ты хороший юноша, потому, постарайся справиться поскорее и уйти, пока хозяин не вернулся.
Сяо Ту растерялся:
— Конечно, благодарю, — ещё глубже прогнувшись в пояснице, пообещал он, — Я очень быстро!
Как только женщина вышла, писарь сразу же принялся отмывать руки и застирывать одежду.
Но тут в комнату вошла девушка, немногим его старше, по всему виду, служанка. Должно быть, не знавшая о госте, и потому смутившая своим появлением неопытного юношу, оставшегося в одних только штанах.
— Я принесла ещё воды. — сообщила она.
Так, значит, знала?
— Спасибо, — прикрываясь смятой в руках рубашкой, опешил Сяо Ту.
— Если хочешь, я постираю, за три медные, — она потянулась к рубашке.
Но юноша увильнул:
— Спасибо, мне неловко, лучше я сам.
— Чего ты такой робкий? — улыбнулась девушка, — Или тебе жаль три медяка? И тебе стирать не нужно, и мне будет на что купить еды. Ведь, лучше, если постирает тот, кто умеет? — засмеявшись, она забрала у писаря рубашку, оставив тому лишь неловко прикрываться руками. — Так ты не из столицы?
— Из Ганьсу, — ответил юноша, переминаясь с ноги на ногу.
— Где это? — опуская одежду в таз, поинтересовалась девушка.
— Провинция на западе. — Сяо Ту искал, где он мог бы спрятаться.
— Очень далеко… А в столицу зачем пришел?
— Хочу стать писарем.
— Так значит, ты грамотный?
— Я учился вначале при храме, а позже в доме талантливой поэтессы Сюэ Хэ. Простите… Вы не могли бы все же на меня не смотреть?
Служанка снова улыбнулась и принялась стирать.
— А откуда у тебя нефрит?
Сяо Ту опустил глаза себе на грудь, где на ленте по-прежнему весела нефритовая подвеска. В дверь постучали, после чего раздался знакомый женский голос:
— Мун Ли, ты почему зашла в комнату гостя? Немедленно её покинь!
Служанка в последний раз бросила заинтересованный взгляд в сторону юноши и, неохотно взяв таз с одеждой, вышла из комнаты.
В дверях показалась уже знакомая женщина.
Когда она направилась внутрь, Сяо Ту судорожно начал искать, чем бы прикрыться, и только и успел, что схватить свой дорожный мешок.
— Я ошиблась, тебе стоит уйти. — сказала госпожа.
Сяо Ту сделал было шаг к выходу, но вовремя опомнился:
— Я не могу. Мун Ли забрала мою одежду.
— Иной у тебя нет?
— Откуда, госпожа? И этого-то, — он приподнял мешок, — для странствующего писаря уже много.
— Череда несчастий. — недовольно произнесла женщина. — Пойдём в мою комнату, я попрошу кого-то из мужчин дать тебе другую. Ну же, скорее.
Юноша поспешил за своей спасительницей.
Его щёки покрылись пунцовым румянцем, когда, выйдя в коридор, он наткнулся на толпу девушек, пришедших поглазеть на несчастного. И зачем он только отдал рубашку служанке? Всего-то нужно было немного застирать, для чего же было мочить целиком? Как ему теперь пойти на улицу в мокрой одежде? Сейчас же далеко не лето.
Комната госпожи была чуть меньше предыдущей, с наглухо зашторенными окнами, запахом свечей и дорогих благовоний.
Отправив служанку раздобыть сухую рубашку, сама госпожа налила гостю чаю:
— Выпей, чтобы согреться. — она заботливо протянула чашку.
— Благодарю, — засуетился юноша.
Женщина расправила широкие рукава и внимательно посмотрела на своего гостя:
— Разве ты монах?
— Нет, госпожа, я простой писарь. Если пожелаете, я напишу продиктованное Вами письмо и сразу же его отнесу!
— Не нужно, — улыбнулась женщина.
— Я не возьму с Вас плату! Вы и без того мне помогли! — желал хоть чем-то отплатить за проявленную к нему доброту Сяо Ту.
— Благодарю тебя, но ты ничего мне не должен. Всё потому, что, хоть и неумышленно, отчасти я виновна в произошедшим с тобой несчастье. Но ответь, если ты писарь, а не монах, почему же на твоей шее висит амулет охотника на демонов?