Ма продолжал слушать.
— Тебя же ждёт слава в этом городе. Герой города, Юн Шэн, пропал. Возможно, что погиб. И преступником является мастер У Лань, чей дом находится в почётном внутреннем круге. Если выбирать из двух зол, скажи, кто большее? Я, ныне ещё не являющийся демоном, раненный и лишившийся сотни лет практик? Или человек, именующий себя мастером, но при этом, совершающий над людьми поистине жуткие эксперименты? Обязательно пройди и в пустующую деревню неподалёку.
Поскольку Ма не ответил, Гуэй напомнил и о последнем аргументе:
— Если намерен сражаться, то не медли. И, если дух твоего меча вновь не отзовётся, тогда я был прав. А тебе ещё придётся в «Тихой комнате[И3] » молить о прощении владык Неба, Земли и Воды. [И4] И помни, что возможны только три помилования. Первое за встречу в лесу. Второе – за то, что пронзил мне грудь. Третье за то, что пожелал мне отсечь голову. А убийство брата – грех, который невозможно искупить.
Если можно так сказать из-за его повязки на глазах, Ма ещё какое-то время всматривался в Гуэя. Наверное, желая прочесть, обманывает ли тот. После чего коротко спросил:
— Где У Лань?
Сяо Ту, до этого угрюмый, напряжённый и отчаянный, наконец расслабился, и даже обрадовался.
— Не знаю. — честно ответил Гуэй. — Но его бумажные куклы повсюду. Притом, их иллюзии могут обмануть и мастера.
— Я же говорил, видимое обманывает! — получил Ма подтверждение своим словам и, как ему казалось, верности совершённому им, поистине безумному, поступку. — Важно внутреннее.
— Будь осторожен, брат Ма. — предостерёг Гуэй, — В Пустоте ты не сможешь увидеть даже себя. В доме У Ланя вначале нужно увидеть «внешним», дабы затем понять внутренним.
Ма больше ничего не сказал, и даже не желая дослушать, прошёл мимо Гуэя и недоверчиво закрывающего Тёмного мастера Ми Хоу.
Не останавливаясь, и не оборачиваясь, Ма бросил:
— Я убью тебя позже.
— Брат Ма, не входи в дом один! — скривившись от боли между рёбер, всё же крикнул Гуэй.
— Не называй меня «братом», — отдаляясь в сторону города, запретил Ма.
Какое-то время Гуэй ещё смотрел ему вслед.
— Точно помрёт, — скрестив руки, цинично подметил Хуо Ван.
Гуэй не ответил, а лишь развернулся в противоположную от города, пустой деревни и, возможно, идущего на смерть названного брата, сторону.
— Спасибо тебе, Сяо Ту, — обратился к нему Гуэй, и даже попытался поклониться, но, когда не получилось, потрепал писаря по шапке: — Храбрый кролик.
— Ну всё. — всплеснул руками Ми Хоу. — Теперь бежим.
— Зачем? — не понял его Гуэй. — Мы заключили соглашение. Он не может нарушить клятву.
— Потому, что скоро эти чёрные голодные твари будут здесь.
— Ты же сказал не беспокоиться, и что ты их запер!
— Ну, я соврал. Просто, я быстрее тебя, и добежав до деревни, всё-таки один раз переместился.
— Переместился?! — возмутился Гуэй, — Так, значит, они теперь тебя везде выследят!
— А я о чём, — прикрыв глаза, довольно кивнул Ми Хоу.
Гуэя одолевала злоба. Теперь всё было абсолютно не по плану. Хотя, и плана у них на этот случай не было. Но, как приятно было верить в то, что проблема решена. Он со всем укором посмотрел на Ми Хоу, а затем резко шагнул:
— Сяо Ту!..
Забрав себе один нефрит, Ми Хоу, положил пояс с остальными на землю.
Однако, тут же вернулся, забрав все, кроме одного.
И, подхватив отставшего Сяо Ту, поспешил нагнал мастера.
[И1]Речь о храме Фулун Гуань на горе Цинчэншань, провинция Сычуань. Один из многочисленных даосских храмов на горе, имеющей 37 вершин.
[И2]Речь идёт о легенде, согласно которой Ли Бин (и его сын) пленил (в других источниках, убил) дракона, устроившего своё логово на дне реки Миньцзян, из-за чего та выходила из берегов, и устраивая тем самым наводнения. В действительности же Ли Бин был главным инженером оросительной системы Дуцзянянь.
[И3]Комнате для медитации в качестве покаяния.
[И4]Речь о постулатах Пути «Пяти ковшей риса». Основателем данного пути является Чжан Даолин, и истоки данного учения начинаются в провинции Сычуань.