— А что они значат? — поинтересовался Сяо Ту.
— Когда их будет двенадцать – значит, монах отрёкся от мирской жизни. Можно сказать, что тогда он станет мастером.
Подведя монаха к могиле, Гуэй его спросил:
— …Скажи, брат Фо, что ты видишь? — подведя монаха к могиле, спросил Гуэй.
Фо Шан закрыл глаза, и поднёс ребро правой ладони ко лбу. Не открывая глаз, он сообщил:
— Вижу то, с чем бы справился, и ты сам. — подметил монах.
— Это верно. — согласился Гуэй. — Однако же, я совсем запутался. И потому, мне нужно твоё разъяснение.
Прочитав короткую молитву и, попросив прощения у покойной, Фо Шан засучил рукав и поднял из гроба женский платок и свёрнутый мужской пояс:
— Покойной это не принадлежало. — подметил монах.
— Скорее всего, — согласился Гуэй, — пояс принадлежал её жениху, а платок – другой девушке. Но кто же в гроб это положил?
К ним подошёл отец покойной:
— Этот пояс принадлежал поганцу Няну, а платок… — он посмотрел на вышивку. — Разве не платок это Тао? — раскрыв его, повернулся он к собравшимся жителям.
— Верно! Платок Тао! — прокатилось по толпе.
— На празднике девушки состязались в рукоделии. И все мы видели их платки. Это несомненно вышивка Тао!
— Не моё! — попятилась девушка из толпы.
— Так, всё же из-за тебя моя дочь умерла? — наступал на неё отец покойной.
— Не я это, не я! — закричала Тао, и побежала прочь. Но дорогу ей перегородил Ми Хоу.
— Значит, дело ясное? — спросил он Гуэя.
Гостей и обвинённых вновь проводили в дом старосты. Там же всем подали и завтрак. Фо Шан же попросил только воды. Перебирая чётками, он, как и все, внимательно слушал:
— Мы были с Сюи, будто сёстры. Делились всем. — плакалась Тао, стоя на коленях, — Но вот, любовь поделить не смогли. А подлец Нян обманул нас обеих, и как только впервые увидел покойную сестрицу, тут же сбежал. Мне же бежать было некуда, поэтому родители купили у монахов талисман. — она показала жёлтый лист бумаги, свёрнутый и спрятанный в платке, — Не думала я, что сестрица так обозлится и на меня. Не часто, но она появлялась, искала меня и подлеца Няна.
— Ваше молчание, — смотря на Тао и отца покойной, разъяснял Гуэй, — стоило нескольких жизней хороших людей.
— Из-за вас убили Мэй Мэй. — с ненавистью посмотрел на Тао и отца покойной Сяо Ту.
— Если все эти люди умерли из-за меня, то я… — плакала Тао.
Отец Сюи же молчал.
— Дальше дело уже не наше. — остановил их Фо Шан. — Теперь староста и деревня будут решать, виновна эта девушка в чём-либо, или же нет. Отца же Сюи, исполнившего последнюю волю облачившейся в красное дочери, будет ждать справедливое наказание.
Поклонившись почтенным гостям, оба покинули хижину.
После чего Гуэй начал для Фо Шана уже свой рассказ:
— Мы пришли сюда, чтобы спасти от несчастного брака невесту нашего брата Сяо, обещанную в наложницы чиновнику Яну. Однако, когда мы шли к его родной деревне, встретили призрак одного из странствующих писарей, братца Пэна. Раз ты пришёл сюда, значит, должен был его встретить.
Фо Шан, соглашаясь, вновь поднял ребро ладони к лицу, показывая тем самым, что помог брату Пэну упокоиться.
В груди Сяо Ту обожгло и от этой потери.
— Тот поведал о том, как умер. — продолжил Гуэй. — Благодаря его смерти мы и смогли найти убийцу. Хотя это и печально. Хорошие были люди. — не без грусти сказал Гуэй и поднял чашку: — В память о них. — он опрокинул всё до дна.
Его примеру последовали и все остальные.
— Я прочту молитву над могилой покойной, — пообещал монах, — и её дух упокоится. Однако, ей предстоит искупить свои преступления в следующей жизни. Даже те, что она совершила уже будучи призраком.
— А ты стал мягок, — усмехнулся Гуэй. — Раньше без раздумий бы оставил отпечаток окровавленного пальца призраку на лбу. А теперь за них молишься.
— Каждая жизнь священна. — отозвался Фо Шан.
— Смотрю, ты, действительно стал буддистом. — отпивая сладкое соевое молоко, усмехнулся Гуэй.
— Подобно тебе, я изучал много учений. Настал черёд постичь тайны буддизма. Не зря же меня зовут «горой Будды». Это имя оберегало меня тысячу лет. Даже сестрица Хэй Ли не смогла возыметь надо мной власти.
— И долго ты будешь буддистом?
— Учение Будды бескрайнее. — со всей безмятежностью отозвался Фо Шан. Мне понадобится ещё пять сотен лет, чтобы постичь хоть малую долю его истины. Сейчас я постигаю учение лишь первой из восьми школ[И3] . Однако, поскольку мы говорим о Хэй Ли, то я хочу спросить у тебя о твоём послании. Из него я понял совсем немногое.
— Наш путь лежал через город героя Юн Шэна…